Вы слишком много думаете о том, как найти нужного человека, и недостаточно – о том, как стать нужным человеком.

Уже давно стемнело, дул прохладный осенний ветер, хотелось побыстрей вернуться домой, выпить теплого чаю и, закутавшись в плед, немного посидеть на диване. Заморосил дождик, но Влас не обратил на это внимание, он спешил, сам даже не знал зачем, но шел к дому Марины. Вот поворот улицы, почему-то здесь горел только один фонарь, освещая пустую остановку. Тут мало кто ходил, частный сектор, смесь старых, еще дореволюционных домов и современных коттеджей.

– Почему-то свет не горит, – сказал Влас и, перепрыгнув через изгородь, пошел в сторону двора.

И тут услышал глухой удар по стеклу, словно кто-то решил так прихлопнуть комара. Замедлив шаг, юноша остановился. Огромное во всю стену окно, словно черный квадрат Малевича, выделялся на фоне стены. К холодному стеклу, прижавшись грудью, стояла девушка и смотрела куда-то мимо Власа. Юноша замер, девушка дернулась, потом еще раз и еще раз. Заметил, как за ее спиной появилась мужская фигура и, обхватив ее талию, словно спрут щупальцами, еще несколько раз дернулся. На мгновение девушка посмотрела на Власа, а после отвернулась, словно ей стало стыдно за то, что делала.

Влас только в этом году поступил в художественную академию, все детство рисовал, лепил из глины. Ему это нравилось, даже на уроках в школе всегда черкался, за что получил множество нареканий со стороны учителей. Порой не мог жить без карандаша, сидел перед телевизором и черкался, на кухне – и опять черкался. И вот сегодня урок рисунка обнаженного тела. Он выучил все мышцы, какие за что отвечают, когда напрягаются. У него неплохо получалось, и Хлебников, их преподаватель, постоянно хвалил, но Влас знал, что надо работать над лицом, глазами, выражением взгляда. Без этого портрет становится пустым, холодным, даже мертвым.

В студию вошла девушка, сразу обратил на нее внимание, прическа в стиле каре, черные волосы и белая кожа, будто ее покрыли белилами. Она подошла к учителю, что-то ему сказала и вышла из аудитории.

– Итак, все готовы? Карандаши, угли, у нас сегодня час, по завершению подведем итоги и поговорим по каждому рисунку в отдельности.

В помещении было немного студентов, все расположились перед небольшой сценой. Влас проверил свой набор карандашей, достал лезвие и стал подравнивать кончики грифелей. Открылась дверь, и в аудиторию вошла та самая девушка, но в этот раз она была в теплом, словно только что вышла из ванны, халате.

– Сюда? – тихо спросила она у Хлебникова.

– Да. Вот так сядь, – и он протянул ей фотографию. – Итак, ваше время пошло, не отвлекаемся, вспоминаем, чему вас учили.

Девушка встала и, словно в аудитории никого не было, сняла с себя халат, повесила на спинку стула и, взглянув на фотографию, села вполоборота и подняла подбородок вверх.

Влас замер, его поразил контраст волос и белой кожи, он взял карандаш и постарался сделать первый набросок. Но рука не слушалась, грифель дрогнул, оставив на бумаге кривую линию, быстро подтерев ее, он продолжил. «Какая она красивая, – в голове промелькнула мысль, ему стало неловко на нее смотреть, словно заглянул за ширму. – А у нее красивое лицо и… – взгляд скользнул по телу девушки, зацепился на груди, ушел вниз, маленький пупок и черные лобковые волосы. – О чем я думаю, время ведь идет, надо рисовать, надо быстрей».

Девушка не шевелилась, Влас прекрасно понимал, как это трудно, нужно обладать хорошими мышцами и выдержкой. Рука быстро заскользила, стараясь запечатлеть основные черты фигуры, а после перейти к детализации. Но он все время отвлекался, и порой рука зависала в воздухе, не зная, что дальше делать.