Наконец, въехали и на Серебряковскую – главную улицу города. Судя по вывескам, освещённым электрическими фонарными столбами, на ней размещались почти все государственные учреждения: «Волжско-Камский коммерческий банк», «Русский-Торгово-Промышленный банк», кинематограф «Вулкан», аптека «Кормана», гастрономия «Губарева и Терещенко», «Азиатские товары Сулеймана Хаджи-ага-оглы», «Кондитерская Д. Кешьян», «Кафе де пари», городская Баллионовская Публичная библиотека и бесчисленные галантерейные магазины.

Едва экипаж остановился у гостиницы, как тут же появился носильщик. Внутренне убранство «Европы» впечатляло: хрустальная люстра заливала электрическим светом вестибюль. Потолочная лепнина, дорогие французские обои и мраморная напольная плитка, упрятанная под ворсистыми коврами, производили вполне благоприятное впечатление на гостей.

Зарегистрировав постояльцев, услужливый портье протянул ключи. За четыре рубля Ардашевы сняли самый дорогой номер с большой кроватью и прекрасным видом из окна. Ещё рубль пришлось отдать горничной за приготовление двух горячих ванн[1]. Уставшие с дороги, супруги быстро попали в объятия Морфея.

Ардашевы проснулись около восьми, когда под самыми окнами отеля торговец фруктами принялся кричать во всю силу своих лёгких: «Персики, абрикос, инжир, персики, абрикос, инжир!».

После лёгкого завтрака в ресторане супруги заказали билеты до Сочи и через полчаса их принесли прямо в отель. Первый класс обошёлся почти в двадцать три рубля. Теперь можно было и прогуляться по городу. «Батум» отходил в четыре часа пополудни с остановками в Геленджике, Джубге, и Туапсе. Прибытие в Сочи ожидалось ранним утром следующего дня. Ни в один из портов «Батум» не заходил, останавливал машины на рейде (правда, в светлое время суток и в тихую погоду суда с малой оснасткой вполне свободно приставали к Туапсинскому молу).

Новороссийск днём выглядел не таким чистым и ухоженным, каким показался ночью. Оказалось, что только центральные улицы вымощены речной галькой или отсыпаны щебнем. Около дверей бесчисленных кофеен крутились греки, армяне, турки и грузины. С утра до вечера они пили турецкий кофе, обсуждали местные новости, играли в кости прямо у дверей и иногда тут же заключали взаимовыгодные сделки.

– Почти как в Константинополе, – указывая на мужчин, воскликнула Вероника Альбертовна.

Клим Пантелеевич улыбнулся и кивнул в ответ, хотя в целом, город напоминал, скорее, Ставрополь. Те же одноэтажные дома, широкие улицы, городовые на перекрёстках, полное отсутствие таксомоторов и множество садов. Но в отличие от степного Ставрополя здесь было море. Оно не только кормило горожан, но и являлось главной внешней артерией южной части империи. А родной город Ардашева, к сожалению, находился на своеобразном транспортном отшибе, и железнодорожная ветка, подведённая к нему, представляла собой тупиковый отросток Владикавказской железной дороги.

У входа в Городской сад на тумбах пестрели ярко-красные афиши «Опереточной труппы Альберта Фукса», приехавшей на гастроли из Москвы. Представления проходили в летнем театре по пятницам, субботам и воскресеньям.

В газетном киоске присяжный поверенный купил «Новое время» и две местные газеты. Лёгкий, едва заметный утром ветерок усилился и уже грозил сорвать головные уборы, а потому супруги поспешили зайти в ближайшее кафе.

Две чашки кофе, бутылка сельтерской, эклер и кусочек торта улучшили настроение.

Наслаждаясь любимым напитком, Ардашев принялся просматривать новости. Пятикопеечная «Черноморская газета» рассказывала о закладке новых виноградников в окрестностях Новороссийска. По словам автора статьи, местные высокие сорта вин – сотерн (семильон), каберне и рислинг – ничем не уступали заграничным, а здешнее шампанское завоёвывало всё большую популярность в России. «Только за прошлый год из имения Абрау-Дюрсо в Петербург было поставлено 117 800 бутылок и 46 750 в Москву. На заводе воздвигнуты казармы для сезонных рабочих, сооружена водокачка, действует больница, церковь, построены квартиры для служащих. Тоннели и подвалы, вырубленные в каменных скалах, вмещают до 200 000 вёдер вина»… Газета «Черноморское побережье» сообщала о подключении к электричеству новых улиц губернского Новороссийска. Отмечалось, что «это стало возможным только благодаря строительству электростанции». Отложив местную прессу, Ардашев взялся за столичное «Новое время». Но стоило ему открыть вторую страницу, как лицо адвоката помрачнело, и середину лба разрезала напряжённая морщина.