Если бы отец не умер, все было бы совершенно иначе. Может, не пришлось бы бежать из города – бежать от тоски, безысходности и обреченности.

И вот результат: Егор получает предложение о работе в первый же день. Правда, суть работы еще предстояло выяснить. Он терпеливо ждал, пока Мечников вновь начнет говорить.

– Представь себе любого человека с самым обычным образом жизни: семья, дом, работа. Иногда хобби, если остается свободное время. Он вполне доволен. Никому не желает зла, старается поступать по совести, – продолжил рассказывать Мечников. – Трудяга, семьянин – основа любого общества. Но однажды с ним случается какая-то напасть. Например, он начинает видеть пугающие образы, которые в действительности не существуют: пауков с человеческими лицами или крапивников в зеркалах.

Егор решил спросить о том, кто такие «крапивники», позднее. Сначала стоило узнать насчет работы.

– Или тело бедолаги чернеет и покрывается пульсирующими отростками, – непринужденно говорил Мечников. – Или он теряет сознание, днем позже просыпается покрытый кровью с ног до головы, а рядом лежит мертвое, изувеченное тело. Иногда эти приступы проходят сами собой. Чаще же всего нашему трудяге-семьянину становится только хуже.

– Похоже на болезнь. Рак или что-то психическое, – заметил Егор. – У меня так сосед с ума сошел. Считал, что его преследуют люди из ФСБ. Потом в окно выпрыгнул с восьмого этажа. Хорошо, что выжил.

– Без всякого сомнения похоже! – кивнул Мечников. – Только с болезнью врачи могли бы справиться. А в случае с нашим трудягой они бессильны. Итак, диагнозы медиков ложные, назначенное лечение не помогает. Они собирают консилиум, меняют лекарства – тщетно. Не существует таблетки, способной убить напасть такого рода. Не существует и скальпеля. По крайней мере, в привычном смысле слова.

Мечников по-прежнему вел повествование таким образом, что Егор не мог предсказать его кульминацию и развязку. Человек-загадка, как и его истории. Однако теперь письмена в салоне «Фольксвагена», амулеты, четки и странные иконы выглядели иначе. Как инструменты, предназначение которых осознавалось смутно.

– Что за напасть? – спросил Егор.

– Мы подбираемся к самому интересному. – Мечников мотнул головой, указывая на заднее сиденье. – Сделай одолжение, возьми книгу из сумки и пролистай ее. Почитай пару страниц, если хочешь. Сейчас можно. А я попытаюсь подобрать нужные слова так, чтобы ты не посчитал меня страдающим от старческого слабоумия.

Егор отстегнул ремень безопасности, перегнулся через сиденье и дотронулся до корешка книги. Едва ощутимая волна пронеслась от кончиков пальцев до затылка. Такая быстрая, что ее легко можно было принять за дуновение ветра или игру воображения, если бы не мурашки, отрядом высадившиеся на задней части шеи.

«Будто прошелся рядом с трансформатором», – подумал Егор, пристегиваясь ремнем безопасности обратно.

Книга лежала на коленях. Массивная, с шероховатой кожаной обложкой, на которой крупными буквами значилось: «КНИГА ТРЕВОГ». Название не предвещало ничего хорошего. Плотные страницы книги – по виду картон – на ощупь казались чем-то средним между денежной купюрой и пластиком. Почти все исписаны аккуратным мелким почерком. От книги веяло чем-то нереальным, словно ей не было места ни в этой машине, ни в этой стране, ни в этом мире.

Егор нерешительно перевернул несколько страниц. Его взору предстало изображение генеалогического древа с одной странностью: даты указывали на то, что сразу девять членов семьи умерли в один год. В верхней части страницы Егор прочитал: «Потомственное проклятие смерти».