– Ты приедешь завтра? – с надеждой в голосе спросил бывший.

– Постараюсь, – ответила я. – Но ты же должен понимать, что мне работать надо и к детям ездить. Они же на даче с дедушками.

– Бросай работу, – сказал Лешка.

– А жить мне на что?

Следующий шаг бывшего меня удивил еще больше: он попросил дать ему кейс, стоявший в одном из углов палаты, рядом со столом. Я поднесла его, Лешка открыл кодовый замок, извлек пачку пятидесятидолларовых купюр (я не видела, что находится в кейсе, так как бывший попросил меня отойти), закрыл его, попросил поставить назад, а мне протянул пачку. Она была не распечатана.

Такой щедрости я от него никак не ожидала. Это было совсем не в его стиле.

Но Лешка быстро опустил меня с небес на землю.

– Оля, купи мне, пожалуйста, пистолет или… – Лешка задумался. – Лучше всего «беретту», нашего добра не надо, ну если только «стечкин». И глушилку.

– Глушитель?

– Нет. – Лешка поморщился. – Это электронный прибор, чтобы «жучки» глушить. Ну вот мы тут с тобой разговариваем, а нас кто-то записывает или просто слушает. Чтобы не записывал. Поняла?

– А где у нас это добро продают? – спросила я, ошалело держа в руках пачку пятидесятидолларовых купюр.

В это мгновение мы оба услышали в коридоре голос Надежды Георгиевны.

– Кто там у него?! – вопрошала свекровь.

Лешка резко дернулся и изменился в лице. Я мгновенно сунула баксы в сумку, порадовавшись, что она у меня такая вместительная и пачка не будет выпирать. Проверять мою сумку свекровь не будет – до такого она не должна опуститься. Хотя Лешкины вещи, подозреваю, проверяет.

К появлению Надежды Георгиевны в палате мы уже были готовы изображать из себя мило беседующих супругов, пусть и бывших.

При виде меня свекровь опешила, долго осматривала со всех сторон, потом кивнула, заметив, что я над собой хорошо поработала. Лешка выдал пару дежурных комплиментов – после одобрения меня мамочкой.

– Я очень рада, что вы друг другу опять нравитесь, – заявила Надежда Георгиевна. – Вот Леша поправится, и снова распишетесь. Платье Оленьке закажем в Париже. Как и Кате. Думаю, что отметим на даче. На нашей. Я подготовлю список тех, кого обязательно нужно пригласить. В свадебное путешествие отправитесь на Карибы. Это престижно. Там есть курорты, где принимают только пары. Вот и съездите развеяться. Вернетесь – и за работу.

Лешка молчал. Я видела, что ему в самом деле нехорошо – не от перспективы новой женитьбы на моей персоне. Он ведь еще полностью не отошел от покушения. И не только физически.

– Я собираюсь замуж за другого человека, – сказала я ледяным тоном, обращаясь только к Надежде Георгиевне. – И вообще, хватит лезть в мою жизнь и указывать мне, что и когда делать.

С этими словами я развернулась, намереваясь уйти. Надежда Георгиевна еще не пришла в себя. А вот Лешка отошел первым и крикнул мне в спину, что будет завтра меня ждать – с фруктами, которые он просил меня ему привезти.

– Я привезу тебе любые фрукты, – обратилась к сыну Надежда Георгиевна. – А эта шалава пусть убирается. Ты достоин лучшего.

– Мама, не лезь в мою жизнь! – внезапно завопил Лешка так, что мы обе аж подпрыгнули. – Уходи! Уходите обе! Мне все надоело! И все надоели! Я болен! Мне плохо! Пошли вон!!!

Я выскользнула первой, предполагая, что свекровь все-таки останется, но она вылетела вслед за мной и резко схватила меня за руку.

– Чего ты добиваешься, сучка? – прошипела Надежда Георгиевна.

– Мечтаю, чтобы вы не мешали мне жить так, как я хочу.

– Слушай, ты… – открыла рот Надежда Георгиевна, потом заметила двух вытянувшихся молодцев и замолкла. Я знала, что она терпеть не может выносить сор из избы, то бишь демонстрировать подчиненным и прислуге, что происходит в семье.