Если же ты ребенок и тебе недостает сил и не на кого опереться, берегись: кодекс безжалостен. Он убивает.

Майкл на собственном опыте понял, что бессмысленно драться с мальчишками старше себя. Ему говорят – ты трус, и он верит, что это действительно так. Он умеет хорошо выражать свои мысли и пока еще не научился скрывать этот дар. Ему говорят: ты – воображала, маменькин сынок. Он думает, что и это, скорее всего, правда.

Ну, вот наконец он закончил читать свое сочинение перед всем классом. Он уже предчувствует, как встанет над ним Аткинс-младший, как гадко пахнет у него изо рта. Учительница говорит: «Майкл Ландер, ты настоящий гражданин своего класса» – и не может понять, почему он отворачивает лицо,

Десятое сентября, 1947 год. Футбольное поле позади Объединенной школы Уиллет-Лоранс.

Майкл Ландер идет играть в футбол. Он уже в десятом классе и играет в футбол по секрету от родителей. Ему совершенно необходимо заняться спортом. Ему очень важно почувствовать себя таким же, как его одноклассники, любить спорт так же, как они. Ему очень любопытно, что у него получится. В спортивной форме Майкл чудесным образом отрешается от прежнего себя, обретает анонимность. Как только он надевает форму, то перестает видеть себя со стороны. Конечно, он уже в десятом, вроде поздновато начинать с азов, придется многое наверстывать. Удивительно, но товарищи по команде принимают его вполне дружелюбно. После нескольких дней тренировок, когда он играл рукой или бил в штангу, они обнаружили, что хоть он пока мало что знает о футболе, но удар у него – что надо и он готов следовать их советам. Какое-то время он совершенно счастлив. Это продолжается неделю. Родители каким-то образом узнают, что он играет в футбол. Они терпеть не могут тренера: ходят слухи, что он безбожник и держит дома спиртное. А преподобный Ландер теперь член Попечительского совета школы. И семейный «Кайзер» Ландеров подкатывает прямо к краю футбольного поля. Майкл не замечает родителей до тех пор, пока его не окликают по имени. Мать направляется к боковой линии, шагая по траве на плохо гнущихся ногах. Преподобный Ландер ждет в машине.

– Сейчас же сними этот дурацкий костюм!

Майкл делает вид, что не слышит. Он играет в защите вместе с другими игроками второго состава. Идет схватка вокруг мяча. Майкл возвращается на свое место. Сейчас он видит все очень четко, видит каждую травинку на поле. У полузащитника прямо перед ним красная царапина на ноге.

Теперь мать шагает вдоль боковой линии. Вот она пересекает ее. Приближается. Девяносто килограммов хорошо продуманного гнева.

– Я кому сказала?! Сейчас же снимай этот идиотский костюм и марш в машину!

Еще можно было все спасти. Если бы он только смог заорать в ответ. И тренер мог бы еще прийти на выручку. Если бы только был половчее и не так боялся потерять работу. Майкл не хочет, чтобы товарищи по команде видели продолжение этой сцены. После того, что произошло, ему уже никогда не играть с ними. Он видит, как они многозначительно переглядываются. Ему этого просто не вынести. Он бежит трусцой к сборному домику, где у них раздевалка, слыша за собою смешки.

Тренер вынужден дважды призвать ребят к порядку, прежде чем они возобновляют игру.

– Нам тут маменькины сынки на фиг не нужны, – высказывается он.

В раздевалке Майкл двигается еле-еле. Он оставляет форму на скамейке, аккуратно все сложив, а сверху кладет ключ от шкафчика. Он чувствует страшную тяжесть где-то внутри, гнев не выплескивается наружу.

По пути домой, в машине, на него обрушивается лавина упреков. Он слушает и соглашается. Да, он понимает, что поставил родителей в неловкое положение. Да, он должен был думать не только о себе. И он кивает с серьезным видом, соглашаясь, что ему нужно беречь руки – ведь он учится играть на фортепьяно.