«Это ничего не изменит». – Маркин внутренне захохотал, представив, как этот недотыкомка будет в чем-то возражать Чиче. Но трех дней у него не было.

Валерий ткнул охранника в сонную артерию и, зафиксировав удар, усадил его в кресло, как будто тот решил прикорнуть. Благо свидетелей не наблюдалось.

Пройдя по асфальтированной дорожке, он вошел в здание заводоуправления. Внутренняя охрана, изучив удостоверение, отнеслась к нему более лояльно. Маркину сказали, что Забоев находится на территории, и дали сопровождающего.

Чича, увидев Маркина, воспринял его появление однозначно. Глаза его от радости загорелись.

– Меня хотят вернуть в спецназ? – предположил он, пожимая Валерию руку.

– Хотят, но не как ты думаешь. Меня самого оттуда выперли.

Маркин поведал Чиче о предполагаемой командировке в Анголу.

– Не вижу большой разницы, – сказал Чича. – Я согласен. Когда отправляемся?

– Сегодня, – сказал Маркин и добавил: – Я там твоего охранника на воротах успокоил. Не бойся, успокоил, но не упокоил. Дурачок какой-то. Показал ему удостоверение, а он уперся. Какое-то заявление нужно подать, чтобы пройти на завод. Что за заявление?

Чича недоуменно посмотрел на Маркина, почесал в раздумьях затылок, а потом, что-то вспомнив, хмыкнул:

– Была какая-то древняя инструкция, на которую всем давно наплевать, но почему-то не отменяют. Он просто над тобой измывался. Националист хренов! Надо бы его уволить, но не успею, к сожалению.

Вечером они уже находились в Грозненском аэропорту.

Преподаватель по португальскому языку, португалец по происхождению, непрерывно улыбался, но его улыбчивость была обманчива – спрашивал он строго и дотошно. Английский входил в базовую подготовку, и все члены группы в разной степени им владели. Португальским же не владел никто, даже на уровне «дай, возьми». Док сносно знал испанский – бабушка у него была испанкой, попавшей в СССР после испанских событий 30-х годов, поэтому ему было проще в силу иберийского происхождения обоих языков.

Кроме изучения языков, для более быстрой адаптации в Анголе бойцам читали лекции о политической ситуации в стране, о нравах и обычаях, этническому составу населения, о животном и растительном мире и прочая, и прочая, и прочая. Гоняли и по базовым дисциплинам, «а то расслабились на гражданке», ну и преподавали основы геодезии, чтобы хоть знали, с какой стороны в теодолит смотреть, не говоря уж об алидаде Максимовича.

Через месяц всю группу пригласил к себе полковник Милосердов.

– Ваша служба в Анголе, да-да, именно служба, ни в чем не будет отличаться от предыдущей по сути – разведывательные и диверсионные операции. Кроме одного – вас там нет как бойцов спецназа, вы там геодезисты, относиться к вам будут как к геодезистам и, в случае провала операции, никто вас вытаскивать с нашей стороны не будет. Сами выкручивайтесь. На самый крайний случай там есть Хосе Гонсалес, командир кубинского спецназа. Свои новые биографии знать назубок. Все поняли?

Не дождавшись реакции, полковник продолжил:

– Отбываете послезавтра. Документы на вас готовы. Имена в них ваши, а фамилии другие. Запомните, чтоб от зубов отскакивало. Командировочные возьмете у Мартюховича. В силу секретности добираться до Анголы будете с пересадкой: на самолете до Алжира и на корабле до Луанды. Там вас встретят. Вопросы есть?

– Есть. – Маркин поднял руку. – Кто нас будет встречать и как мы идентифицируемся? Пароль какой-нибудь?

– Твоя физиономия и есть пароль, а конкретно кто встретит, не знаю. Но неминуемо встретят. Еще вопросы? Нет? Свободны.