– Закончим на сегодня, – оповестил всех о конце тренировки лорд Грегори. – Все по домам. Кева, проведаешь Стелу перед сном?

– Да.

– Отлично. Завтра в восемь тут же. Никому не опаздывать.

Насвистывая веселый мотив, лорд Грегори вышел из зала. Я двинулась следом, не прекращая трогать свежий шрам – не верилось, что только что на его месте зияла глубокая рана. Кева и впрямь талантливая, если смогла за считанные секунды заживить такую рану.

– Эй, Баллард!

Марек нагнал меня у дверей. Остановившись, я спокойно посмотрела на него и ждала, когда он что-нибудь скажет. Неожиданно Марек замялся, отвел взгляд, и, разглядывая собственные руки, буркнул:

– Извини за это. Я не хотел тебя поранить.

– Ничего страшного, всякое бывает. Я сама виновата, должна была уклониться.

Марек кивнул, и посторонился, пропуская меня вперед. Посчитав, что наш разговор завершен, я направилась в свой дом. На улице уже стемнело, снег кружился крупными хлопьями, завораживая взор. Против воли я внезапно остановилась и посмотрела в сторону леса Скорби. Он стоял черной нерушимой стеной, мрачный и опасный на фоне темного неба и белоснежного снега.

Меня тянуло к нему. Неосознанно я сделала один шаг, потом второй, и испуганно остановилась, поняв, что свернула с пути. В лес Скорби ходить категорически запрещалось – это грозило исключением. И только страх вылететь с треском заставил меня развернуться и почти бегом направиться домой.

Оказавшись внутри, я  с облегчением выдохнула и привалилась к стене. Ну и день, однако. Пройдя в ванную комнату, открыла кран и кинула в воду небольшой кристалл, чтобы нагреть ее. Камень тут же раскалился докрасна, а я села на бортик, стаскивая одежду. Осторожно залезла – замерзшую ступню пронзила боль от обжигающей жидкости, но я проигнорировала ее.

В горячей воде я пролежала долго, пока она не остыла. Поморщившись от холода, достала второй кристалл, активировала и потянулась за бальзамом. Некоторые из моих вещей мне помогала собрать Присцилла, именно поэтому среди них было так много разнообразных кремов и мазей, а также затесалось пара платьев, которые я вряд ли когда-нибудь надену. В Дефронии благородным леди возбранялось надевать брюки, и лишь боевые маги или Дознаватели могли позволить себе такую распущенность. Какое счастье, что скоро я стану одной из них.

Усевшись у камина с чашкой чая, я смотрела на танцующие языки пламени. Снаружи завывал ветер, в углах комнаты плясали темные тени, а поленья слабо потрескивали, плюясь искрами и нарушая тишину. В дверь негромко постучали, и, повернувшись лицом к источнику звука, я крикнула:

– Открыто!

Вошедшая Кева откинула капюшон и стряхнула снег с плаща. В темноте ее бледное лицо казалось безжизненным, а зеленые глаза сверкали. В ушах покачивались скромные серебряные сережки с невзрачными светло-розовыми камнями.

– Ты не запираешь дверь, – констатировала она. – Весьма рискованно.

– Здесь безопасно.

– Рядом с лесом Скорби не может быть безопасно, – покачала она головой, садясь рядом со мной. – Я пришла взглянуть на твою рану.

Без возражений я протянула ей руку, закатав рукав домашней блузы. Пальцы Кевы, несмотря на холод за окном, были теплыми. Она провела кончиками по шраму, оставляя еле заметное зеленое сияние, и задумчиво произнесла:

–Теперь даже шрама не останется. Но у тебя есть и другая рана. Верно? На второй руке.

Я вздрогнула, не ожидая услышать от нее этого. Как она узнала? Заметила на тренировке? На моем предплечье и впрямь остались три уродливых, кривых светлых линии от когтей упыря.