По сел возле ее стола. Джейкман наклонилась вперед и посмотрела на него так, словно он только что попросил двухнедельный больничный.

Она оказалась довольно привлекательной женщиной, года на три-четыре старше Эстель Дойл, но если готическая дива работала с пациентами, которым хуже стать уже не могло, то Джейкман – с теми, которым могло, и стресс от такой работы был очевиден. В ее глазах читалась хроническая усталость, как почти у всех врачей, под ними отчетливо проступали морщины, в каштановых волосах появились седые пряди.

Проглотив то, что жевала, она продолжала оценивающе смотреть на По, а потом пожала плечами и одарила его полуулыбкой, решив, по-видимому, что он все-таки не враг.

– Вы не против, если я продолжу есть? После двенадцатичасовой смены трудно устоять перед фастфудом, так что я стараюсь питаться здоровой пищей в течение дня.

– Конечно, доктор Джейкман, ешьте на здоровье.

– Прошу, зовите меня Флик. «Доктор Джейкман» напоминает мне о бывшем муже.

По никогда не любил прозвища – они указывали на определенную степень близости, которую он не ощущал, – но отказать было нельзя. Не удержавшись, он взглянул на ее левую руку – в конце концов, ему ведь и платили за то, что он был любопытным сукиным сыном, разве нет? Вмятина от обручального кольца была видна, но цвет кожи сравнялся – судя по всему, она сняла кольцо не меньше года назад.

– Мне очень жаль, – на автомате проговорил По.

Она пожала плечами и поставила на стол салатницу.

– Иногда в институте встречаешь мистера Идеала, а иногда мистера Идиота.

– Поэтому вы переехали сюда?

– Вы что, за мной следили? – Ее глаза весело сверкнули.

– Нет, но вас выдают толстовка с логотипом лондонской больницы и акцент.

– Да, я действительно работала врачом в лондонской больнице, но после развода мне захотелось перемен. Раньше мы сюда приезжали отдохнуть, а тут я решила сделать важный шаг и перебраться навсегда. Я тут уже пару лет, и мне все нравится – и люди, и природа.

По был бы не против поболтать с этой интересной женщиной, но его двадцать минут уже пошли.

– Расскажите мне, пожалуйста, о том дне, когда к вам привезли Элизабет Китон.

Она скрестила руки.

– Разве она недостаточно натерпелась?

– Более чем достаточно. И я очень сожалею о той роли, которую во всем этом сыграл. Но сейчас я сосредоточен на том, чтобы найти преступника, который ее похитил.

Флик вздохнула.

– Что вы хотите знать?

– Все, – ответил По.

Ей позвонили около половины одиннадцатого утра. Она не знала, что это за девушка, и по крайней мере во время первого осмотра, ей было все равно. Она бы уделила одинаковое внимание кому угодно – жертве, свидетелю, преступнику, полицейскому. Ее основная задача – оказание медицинской помощи.

Девушка отказалась ехать в больницу, и когда Флик стало очевидно, что коллеги из полиции будут долго ее допрашивать, она осмотрела бедолагу в медицинском кабинете силовых структур.

– Налицо сильная худоба, но не представляющая угрозы, и хотя худшее уже позади, опиатная абстиненция. Шрамы, которые она нанесла себе сама, указывают на серьезные проблемы с психикой, требующие нескольких лет терапии.

– А свежие есть?

Флик кивнула.

– Порезы и ссадины на лодыжках, руках и лице. Несколько сорванных ногтей. Ясно, что бежала по лесу. Я удалила пару колючек, перевязала ей раны, подключила к капельнице, ввела физраствор.

– Вы поверили ее рассказу?

– Это не моя работа. Я была там только для того, чтобы оказать медпомощь.

– Почему вы взяли у нее кровь?

– Вместо мазка?

По кивнул.

– Этот вариант мы согласовали с ответственным офицером как наименее травматичный.