– Благодарю за помощь.

– Спасибо, – Астахов невозмутимо спрятал конверт и вернулся к еде. – Надеюсь, что моё участие останется тайной?

– Конечно, уважаемый, – кивнул я. – Можете не беспокоиться…

На следующий день Иволгина похоронили в семейном склепе. Церемония прошла спокойно, даже, я бы сказал, умиротворённо. Все, кто прибыл, попрощались с павшим в бою бароном, выразили соболезнования его детям и дружно отправились за поминальный стол.

Я до стола, накрытого на заднем дворе, не дошёл. Рядом со мной вдруг появился Тимофей Тигров. Во время похорон он держался в стороне, и даже не подошёл к Юлии и малолетнему Владимиру, чтобы выразить соболезнования.

Полагаю, что это в любом случае выглядело бы не слишком уместно. Наместник явился исключительно ради соблюдения приличий, ведь его официально пригласили.

– Поговорим, Георгий Петрович?

– Давайте, – пожал плечами я.

Мы отошли в сторону, под тень раскидистой ольхи. Тигров поправил шелковый галстук и сказал, не глядя в мою сторону:

– До меня дошли неприятные слухи…

– Какие? – перебил я.

Тимофей мазнул по мне недовольным взглядом и опять отвернулся.

– О том, что вы намерены открыть против меня судебное дело, – проворчал он, не сдерживая неприязни.

– Это вовсе не слухи. Я ведь сказал тогда по мобилету: когда мы победим, я вас в покое не оставлю. Помните, что вы мне ответили?

Наместник князя поморщился и промолчал.

– Вы сказали: «сначала победите». Ну вот, – я развёл руками. – Мы победили.

– Кажется, вы плохо понимаете, с кем связываетесь, – процедил Тимофей, вонзая в меня злобный взгляд. – Забыли?! Я…

– Наместник князя Сибири и его племянник. Помню. Думаете, поэтому вам сойдут с рук фабрикация повода для войны и нарушение древнего закона? Не говоря уже о том, что вы взяточник и казнокрад.

– Что?! – возмутился Тигров. – Да как ты смеешь, щенок!

– Попрошу без оскорблений, – нахмурился я и полез во внутренний карман. – Взгляните-ка.

Я протянул наместнику бумагу, переданную мне Астаховым. Там были поверхностно расписаны махинации Тигрова с казной – но с указанием всех дат и сумм, а также номеров документов. Сначала Тимофей смотрел на список скучающим взглядом, но чем дальше, тем бледнее становилось его лицо, а глаза всё шире.

– Занятно, не правда ли? – спросил я. – Мы оба знаем, что это лишь верхушка айсберга. А все нужные бумаги у меня есть, и свидетели тоже. Этого хватит, чтобы не только снять вас с должности, но и, скорей всего, отправить на виселицу. Император Кречет ненавидит взяточников и казнокрадов…

– Вы не докажете, – медленно, почти по слогам, проговорил Тигров, поднимая глаза.

– Да бросьте, Тимофей Александрович. Вы даже сейчас вспотели, как в бане. Интересно, что будет, если вас заставят пройти допрос с менталистом?

Наместник остервенело разорвал бумагу на мелкие кусочки и хотел было выбросить их, но затем запихал в карман. Глубоко вдохнул, стараясь приобрести привычный расслабленный вид, и спросил:

– Что вы хотите?

– Видеть, как вы болтаетесь в петле. Сомневаюсь, правда, что получится. Всё-таки как вы любите повторять, вы племянник князя. Но если вас снимут с должности и отправят смотреть за какой-нибудь глухой деревней, я тоже буду счастлив.

– Полагаю, мы могли бы договориться…

– Только в одном случае. Вы расскажете мне всё, что знаете о действиях графа Пихтина против моего рода. Абсолютно всё! – с нажимом добавил я.

– Хорошо, – прохрипел Тигров.

– Я ещё не закончил. Вы самостоятельно отречётесь от должности и покинете Красноярск. Иначе я передам информацию журналистам и напишу заявление в дворянский суд. Уничтожу вас публично и с удовольствием.