- Сделай что-нибудь, - говорю я. – Как думаешь, почему она кинула ему скрин разговоров?

Вопрос срывается с губ сам, обжигает похлеще виски в коктейле, который я успела уговорить. Меня не особо печалит реакция Макса. Главное, с ним больше не пересекаться. Но Вера… подр-р-руга, твою мать. «Ой, я так люблю твои книги, в них столько правды, мужики такие сволочи. Меня недавно бросили, я вот всё прямо снова пережила».

Видимо, недостаточно. Раз побежала к Янгу.

- Хочет забраться к нему в постель? – интересуется Денис, вновь ставя передо мной стакан с золотисто-коричневым напитком.

Я морщусь, обхватывая прохладное стекло ладонью.

- Какой ты пошляк. И вы, мужчины, ещё смеете утверждать, что секс – это далеко не всё, что вам нужно.

- Конечно, - невозмутимо кивает Денис. – Я никогда не откажусь от завтрака после секса, знаешь, сколько энергии тратится на ночь страсти?

- Пойдём посчитаем? – хмыкаю я.

- Вообще не вопрос. Только с моей подружкой договариваться будешь сама. Вряд ли она будет в восторге, что рядом сядет тётка с сомнительными намерениями и начнет вслух считать.

- Я буду считать в ритм, - говорю с каменным лицом, делаю глоток и морщусь. – Ты налил сюда спирта?

Денис закатывает глаза.

- Женщина, ты ничего не понимаешь в прекрасном. Глядя на твою реакцию, я зарабатываю комплекс неполноценности. Ты хочешь потом оплачивать мне психолога?

- Единственное, что я могу оплатить, это Зинаида Петровна с пятого этажа. Уверен, что именно это тебе надо?

Денис бормочет что-то о моей жестокости, а я довольно улыбаюсь. Упомянутая Зинаида Петровна способна кому угодно вынести мозг и продать его на черном рынке. Даже то, что болтливая старушка отошла от тебя, уже приносит неземное счастье. А если отошла несколько раз за день, то вы самый счастливый человек на свете.

Мобильный подает признаки жизни, телеграмм оповещает о новом сообщении. Открываю мессенджер и пробегаю глазами послание:

Vera Krumlova: Привет, Таечка! Напоминаю, что сегодня в кафе 19.00, как и договаривались. Девчонки все будут, только Валя немного задержится.

И дурацкий стикер в виде мультяшного персонажа.

Так-так, значит, напоминаешь. Ну, хорошо.

- Тая, почему мне уже хочется звонить в полицию? – косится на меня Денис.

- Потому что тебе не нравится моя рожа, - говорю предельно четко и прямо. – Но я накрашусь, не переживай.

И мы поговорим, Верочка. Прямо сегодня, в девятнадцать ноль-ноль. И моли бога, чтобы было куда бежать.

***

Домой я залетаю, просчитывая, успею ли сделать всё нужное и успеть на встречу в кафе. Мы заболтались с Денисом совсем не вовремя. Точнее, я болтала, а он слушал и норовил подлить свой очередной шедевр. Картина складывалась, словно в анекдоте:

- Тая, почему бутылка пустая?

- Я лечила рану.

- Какую?

- Душевную.

Рана была не слишком велика, я прекрасно осознаю, что моя вина в случившемся тоже есть. Поэтому вцепиться в выбеленные локоны Веры точно не смогу. Хоть и очень хочется.

Оставляю сумку в коридоре, стаскиваю через голову лёгкое платье.

- Алёна, ты дома? – кричу так, чтобы младшая сестра услышала сквозь тяжёлый рок в наушниках.

Реакции не следует. Пробегаю коридор, распахиваю дверь в её комнату.

Мелкая сидит на стуле в позе лотоса, в одних коротких шортах и громадных наушниках с кошечками. Соломенные волосы собраны в пучок, очки свисают с кончика носа.

Алёна увлечённо стучит по клавишам и не слышит, что в комнате есть кто-то, кроме неё. Закатываю глаза, считаю про себя до десяти и велю себе же успокоиться. Что лбом, что по лбу. Сестра не заметит ничего вокруг, даже если произойдёт землетрясение. Айтишница в доме ещё та радость. Хотя, конечно, если сравнивать с писательницей, то вполне ничего.