– Нет, – отрезала я, – это крайние меры.

– Разве похищение подростка не относится именно к таким мерам?

– Роби, – нервно протянула я, потирая переносицу, и девушка замолчала, продолжая смотреть бесцветный ролик на мониторе.

– Вы спали? – в дверях появился Крис, словно бесшумное приведение. Выглядел он все также неважно – уставший и помятый.

– Нет, – Роби поднялась со стула, уступая мужчине место, а сама отхошла к кофемашине, заправляя ее кофейными зернами.

– Она всегда такая милая? – тихо спросил у меня мужчина с акцентом на последнее слово, усаживаясь на стул.

– Ты привыкнешь, – улыбнулась я.

– Что мы смотрим?

– Видеозаписи с городских камер наблюдения Портленда. Те дни и места, где возможно она появлялась. Чарли, наш юный хакер, прогнал ее фото, что ты дал, по серверам, чтобы найти совпадения с Кайли, – при упоминании имени дочери Кристофер заметно оживился и начал сосредоточено смотреть в экран. Я должна была показать ему фото из Сакраменто, что прислал Чарли, но для него это означало бы, что все его опасения подтвердятся. Его дочь похитили. Поэтому я бессовестно продолжала умалчивать об этом, чего нельзя сказать о прямолинейной Роби.

– Чарли нашел фото с камеры наблюдения, где Кайли запихивают в фургон, – спокойно заявила она, ставя перед гостем чашку свежесваренного кофе. Его лицо побледнело даже несмотря на темную кожу. Кажется, его вот-вот стошнит или он потеряет сознание. Он, уставившись на мою помощницу, сжал край стола так сильно, что послышался хруст дерева. Но она продолжала спокойно стоять и смотреть на него, будто ничего не произошло. В ее глазах полнейшая безмятежность и безразличие. Иногда мне кажется, что это она на таблетках, а не я.

Господи, Робин, зачем так резко.

– Я хочу видеть, – шепнул Крис хриплым голосом, и Роби, щелкнув пару раз мышкой, открыла фотографию.

Двое мужиков затаскивают сопротивляющегося подростка в открытую дверь, удерживая ее под руки, пока она отталкивается ногами о фургон. Кристофер тяжело вздохнул, но взгляда от фото не оторвал, продолжая рассматривать его в упор.

– А это кто?

– Ты о ком? – не поняла я.

– Вот здесь, – друг тыкнул пальцем в экран, где в углу виднелась машина, стоящая у соседнего дома. За рулем сидит мужчина, и он явно видит то, как девушку силой толкают в фургон, потому что с его ракурса виден вообще весь обзор.

– Твою… – шепчет Роби, приглядываясь к фото, – как мы его не заметили?

– Роб, пробей номер, – затараторила я, замечая отчетливые номерные знаки на машине. – Это что, регистрационные номера нашего штата?

Девушка быстро перебирает своими тонкими пальцами по клавиатуре.

– Да, штат Орегон. Машина зарегистрирована на… – она делает паузу, выискивая нужную информацию. – На Майкла Прайса.

Все конечности тут же простреливает электрическим током. Я не могу почувствовать ничего, кроме животного ужаса, который накрывает меня с головой. Я с силой сжимаю кулаки, чтобы успокоить предательскую дрожь в пальцах, но это не может остаться незамеченным. Я всматриваюсь в нечеткое лицо мужчины за рулем на фото, пытаясь отыскать на нем знакомые черты, но это не он. Это не тот Прайс, которого я знаю. Последний раз я слышала про Майкла в участке. Точнее там находилась его отрезанная голова.

– У тебя лицо, будто ты приведение увидела, – тихо бубнит Роби, будто нас могут подслушивать. Она всегда понижает свой голос, когда замечает, что я начинаю впадать в ступор. Девушка почти ничего не знала о моем последнем деле, когда я работала репортером Таймс. Но она знала о Маркусе, о том, что я его убила и винила себя за это и о его боссе, который хотел меня убить. Мне пришлось рассказать о них лишь потому, что она задавала слишком много вопросов по поводу моих кошмаров.