Ее график весь состоял из таких «окон». Она должна была приходить к определенному времени и вовремя уходить, чтобы не путаться у хозяев под ногами, а потом возвращаться снова. До приговора суда Микея никогда не думала о людях, которые убирали ее собственную квартиру, лишь принимала как должное результаты их работы. Ее жилье сейчас, вероятно, никто не убирает, оно опечатано до конца срока обязательных работ на Службу уборки. Теперь она жила в общих домах, на окраине столице. В самом бедном районе, куда раньше никогда не заходила и не залетала.

Когда ей сказали, что в ее обязанности войдет уборка лишь одной квартиры, Микея воспряла духом. Когда же увидела ее и поняла, что нужно делать – впала в отчаяние. Во-первых, помещение оказалось огромным. Оно располагалось так близко к окрестностям Сезариата, что можно было предположить: это жилье какого-то советника или чиновника высокого ранга.

Но этого ей знать не полагалось, как и видеть хозяина. Первое правило: никогда не мешать и не попадаться на глаза. За сознательное нарушение полагался крупный штраф, а в ее случае это могли быть недели дополнительной работы.

Во-вторых, девушка раньше и не предполагала, насколько тяжелой может быть добросовестная уборка. Она думала, что мытье полов – это просто разок пройтись тряпкой, ничего сложного. Оказалось, это и ползание на коленях, и отскабливание чего-нибудь липкого, а еще приходилось постоянно двигать мебель с место на место и обязательно оставить все, как было. К счастью, хозяин в квартире был всего один, без семьи, и мусорил не много.

Каждый день Микея чередовала помещения, в которых убиралась. Постоянное внимание ее было сосредоточено только на ванной и столовой. В спальне кровать всегда была убрана, в кабинете тоже порядок, поэтому профилактическую уборку этих помещений приходилось делать не каждый день, как и других: лоджии, взлетных площадок, гостиной и… комнаты для слияний.

Рано или поздно туда зайти все равно придется, подумала Микея, стоя в гостиной на четвертый день. Она уже убрала каждое помещение как минимум по разу. Комнату для слияний положено было проверять каждый день, как и ванную, и в первый день эс-Эрте туда заглянула, но практически тут же закрыла дверь:

- Он ею не пользуется, - сказала она. – Проверяй, но убирать можно раз в неделю.

И все же Микея не проверяла. Даже зная, что ей может здорово влететь, она все никак не могла решиться зайти туда. Всю жизнь это было запретное место, она была уверена, что впервые пересечет его порог только в доме своего будущего мужа, в день своего первого слияния. Все ее существо сопротивлялось тому, чтобы зайти в эту комнату, принадлежащую, к тому же, незнакомцу.

«Какого дохлого вуплика, тебе двадцать пять лет», - сказала себе она, остановившись возле двери, и решительно толкнула дверь. Быстро шагнув вперед, Микея сбилась с дыхания. Темнота, тишина, пряный запах ароматизаторов, только беспримесная свежесть. Ни одной нотки человеческого запаха - нежилое, неиспользуемое помещение. Здесь явно никого не было ни вчера, ни много дней до этого. Прерывисто выдохнув, она ударила рукой по выключателю, выкрутив свет на максимум. И принялась за уборку.

Очищая мягкой щеткой четвертый по счету диванчик, она невольно начала проклинать про себя хозяина этой огромной комнаты: зачем столько диванчиков, если ими не пользоваться? Зачем ему вообще эта комната, когда он явно не женат и…

Отдаленный, но отчетливый хлопок входной двери заставил ее застыть и примерзнуть к тому месту, где она находилась. В следующую секунду Микея выдохнула: конечно, это эс-Эрте пришла проверить. Хозяин вряд ли мог вернуться в середине рабочего дня. Надо выйти и показаться начальнице, тем более что ей все равно нужно было набрать немного воды в ведерко.