Святая Сесиль!

Она удержалась на самой грани. Почувствовала, как дрогнули пальцы, едва не расплескав вино, и, призвав всю свою волю и здравый смысл, Летиция улыбнулась в ответ столь же мило-фальшивой улыбкой и протянула Флёр один из бокалов, тот самый, что предназначался Филиппу, со словами:

— Разумеется, дорогая. Никакого недопонимания не будет. Я даже уверена — мы сможем стать подругами. И могу обещать, что то недоразумение… с танцем… больше не повторится, — она подняла свой бокал, — в залог будущей дружбы?

Флёр улыбнулась торжествующей улыбкой, принимая бокал из её рук. Звякнул хрусталь, и Летиция с тоской подумала: жаль, что в порыве злости она истратила все сонные капли на Флёр. Но вернуть назад сделанное было уже нельзя.

— А теперь — прошу прощения, мне пора переодеваться к аукциону, — она подхватила юбку и быстрым шагом направилась к лестнице.

Святая Сесиль! Да что им всем от неё нужно?! Ах, как же бабушка была права, когда сказала, что Альбервилль — город греха. Проклятое место! А ведь и правда…

Переодевалась она, как в тумане, и если бы не Жюстина, кажется, вообще не справилась бы с этой простой задачей — путалась в пышной юбке и всё роняла. Наконец, надев маску и завязав ленту с магнолией на запястье, Летиция направилась туда, где уже стояла толпа девушек в ожидании начала аукциона. Ноги её еле держали, и ощущение безвыходности бросало то в жар, то в холод. Благо, что на ней была маска, а вокруг сумрак, и они скрывали её пылающее лицо.

Она стояла самой последней среди всех, потому что в отличие от этой пёстрой щебечущей стайки, находившейся в ожидании, ей хотелось только одного — чтобы о её существовании все просто забыли.

Площадку для аукциона окружили факелами и цветочными корзинами, на брусчатку под ногами рассыпали лепестки фиалковых деревьев. А вокруг уже собралась толпа, слышались смех и шутки, и воздух пропитался предвкушением и флиртом.

Мадам Фрессон в окружении помощниц появилась из цветочной арки и сказала пышную речь о пользе благотворительности и меценатства. А сердце Летиции сжалось в нехорошем предчувствии, потому что в толпе мужчин, стоявших по другую сторону площадки, она увидела кузена Филиппа и мсье Жильбера, не сводивших с неё глаз. Справа от неё стояла Аннет, нервно расправляя розовый муар своей пышной юбки и глядя на Летицию так, что она поняла одно: отсюда ей придётся либо уйти невестой Филиппа, либо её жизнь не будет стоить и одного луи.

Но если в самом начале вечера после странного предложения Жильбера бежать в Марсуэнн она всерьёз раздумывала над тем, чтобы сказать «да» своему кузену, то теперь она просто не знала, что ей делать. Всё было бы проще, если бы не эта встреча с Эдгаром Дюраном.

Если бы не этот танец…

Если бы не его слова, не его руки, обнимавшие её только что, если бы не воспоминания о его поцелуе…

Если бы не всё это — она нашла бы выход из этой ситуации. Она бы сказала «да» кузену Филиппу и пережила этот вечер, а потом… Потом у неё было бы время что-то придумать.

Но в итоге всё окончательно запуталось.

Почему, несмотря на то, что Эдгар Дюран — последний человек, с которым ей нужно находиться рядом, именно этого она хочет больше всего на свете? И даже от воспоминаний о его голосе всё внутри у неё замирало так сладко, и кружилась голова, и мысль о том, что он сейчас здесь со своей невестой, для неё невыносимо мучительна.

Зачем он пригласил её на танец? Зачем? Зачем! Зачем снова заставил думать о нём?

Она оглянулась, невольно ища глазами его фигуру. Эта встреча, и его жаркий взгляд, вынуждающий забыть всё на свете, его руки, обнимавшие её так бережно и нежно, как никто и никогда её не обнимал, и его голос… она не могла объяснить, почему рядом с ним ей так хорошо.