– Ну, песец бабкиному ложу! – констатировал Женька, помогая Коваль подняться.

Посмотрев друг на друга и на рухнувшую кровать, они вдруг разразились таким хохотом, что их слышали, наверное, на другом конце поселка. Женька поднял Коваль на руки и закружил по комнате, подбрасывая вверх:

– Что, допрыгалась? Даже койка не вынесла твоих приколов!

– Или, может, твоих? – смеясь, спросила Марина, ухватившись за его шею. – Хватит швырять меня, голова кружится.

Женькины руки гладили ее, и Марина улетала, закрыв глаза. Она никогда и не подозревала, что он может одновременно быть жестким и нежным, то едва прикасаться, а то оставлять синяки, которые сам же потом покаянно целовал и клялся, что больше никогда, ни за что…

…Они лежали на матрасе, брошенном на пол, обнявшись, и целовались.

– Кисулька, понравилось тебе? – хрипло спросил Женька, поглаживая Марину по животу пальцами.

– Ты форменный убивец! – пошутила она, прижав его руку к губам. – Как есть – душегуб! Но я от тебя в восторге…

– Моя ты девочка! – засмеялся он. – Чего ты хочешь сейчас, проси – все сделаю!

– Найди того, кто Егора убил, – тихо и жестко сказала Коваль, ожидавшая этого вопроса долгие месяцы.

– Ну, ты и сука, Наковальня! – не поверил своим ушам Женька, поднимаясь на локте и с удивлением глядя ей в лицо. – Так ты только для этого чудишь здесь в койке? Чтобы я потек и начал киллера искать? Зачем трудилась так, могла бы просто приказать – я не ослушался бы.

– Женя, ты неправ. Это совсем разные вещи, я не трахаюсь в обмен на что-то и не делаю того, что мне противно, ты ведь знаешь. Но ты спросил, чего я хочу, – я сказала.

Он встал с матраса, взял сигарету и открыл окно настежь, затягиваясь глубоко и часто. Щелчком выбросив окурок во двор, Женька повернулся и зло сказал:

– Я это сделаю. Но больше не хочу слышать упоминаний о твоем мажоре, ты поняла? Все, хватит уже – нет его больше, умер он. А я живой, даже если тебе это не нравится, и, пока ты со мной, ты моя.

– Это что сейчас было – декларация независимости Гондураса? – спокойно спросила Марина, сев на матрасе и дотягиваясь до стола, на котором стоял стакан с водой. – Опять забылся, да, Хохол? Ты кому диктуешь? Мне? Мне?!

Он дернулся так, словно схватился за оголенный провод, выскочил из комнаты, шарахнув дверью. Ну, ясно – сейчас нажрется и спать не придет.

Конец ознакомительного фрагмента.