– Здесь и заночуем. Только спать придется по очереди, а то вдруг хищные представители местной фауны пожалуют, – Кирилл сбросил рюкзак, набрал веток, принялся разжигать костер, а Аркадий собрался нарубить еловых лап для подстилки. Он уже вытащил из ножен меч-катану, когда в десяти метрах от него хрустнула ветка, и из-за густой ели появилось нечто огромное буровато-черного цвета.

«Медведь!» – мелькнула в голове Белозерова пугающая мысль. Выставив перед собой меч, он стал пятиться в сторону их предполагаемого ночлега. Правая нога ступила рядом с кустом, из-под которого вдруг выскочил заяц-беляк. От неожиданности Аркадий шарахнулся в сторону споткнулся, приземлился на мягкое место, не спуская глаз с существа, которое скрывали еловые ветки. Существом оказался огромных размеров лось. Он, важно шагая, вышел из-за дерева, потянул воздух ноздрями, посмотрел на людей большими грустными глазами и с достоинством удалился в чащу. Белозеров обернулся. У рюкзаков, держась за живот, сидел Соколиков. Аркадий встревоженно спросил:

– Ты чего, Кирюха?

Ответом был звонкий смех Соколикова.

Белозеров покрутил указательным пальцем у виска.

– Ненормальный, у меня тут чуть медвежья болезнь не случилась, а ему весело!

Кирилл продолжал смеяться, его заразительный смех передался и Аркадию. Когда они успокоились, Белозеров указал на куст:

– Это все косой виноват.

– Ну, конечно, вали все на зайца, у него уши длинные.

– Наверное, у него там лежка была, пойдем посмотрим.

Белозеров подошел к кусту, раздвинул ветки. Он не ошибся. В небольшом углублении было сделано подобие гнезда из тонких веточек и сухой травы, в котором мирно спали четыре зайчонка.

– Понятно. Первый выводок – настовики.

– И откуда ты все знаешь.

– Мы с отцом и его друзьями частенько на охоту ездим.

– Ясно.

– Это, Кирилл, не заяц был, а зайчиха. Она пыталась увести меня от детенышей.

– А ты с испугу на пятую точку сел.

– Тебе бы так. Суток не прошло, а у меня впечатлений по самое не хочу. У меня, наверное, уровень адреналина в крови зашкаливает.

Когда костер был разожжен, а еловая подстилка готова, до них долетел лай собак. Кирилл, сидя на корточках, бросил взгляд на Белозерова.

– А не сделать ли нам, Аркадий Александрович, разведку в направлении собачьего лая? Кто знает, может, нам повезет встретиться с местным жителем, а может, даже и встретить ночь в уютном теплом жилище.

Белозеров шутливо приложил руку к виску.

– Так точно, товарищ старшина. Полностью с вами согласен.

Кирилл поднялся.

– Тогда пойдем. Только все наше имущество придется взять с собой, в противном случае им могут воспользоваться лесные обитатели. И костер потушить придется.

Белозеров хмыкнул. Соколиков спросил:

– Ты чего? Медведя вспомнил?

– Нет, представил себе лося с рюкзаком на горбу.

– Лось ушел, так что рюкзаки придется тащить нам.

Через две сотни шагов Белозеров остановился, втянул носом воздух.

– По-моему, дымком запахло.

– Чую, жилье где-то рядом.

Жилье показалось еще через сотню шагов. Добротная приземистая рубленая изба с сараем и конюшней, крытая древесной корой, подслеповато взирала на путешественников во времени узкими щелками-оконцами, затянутыми бычьим пузырем. Встреча была недружелюбной. Еще на подходе к огороже, сделанной из жердей, навстречу им со злобным лаем выбежали две похожие на лаек собаки серого окраса. Собак остановил старческий голос:

– Волчок! Зубок! Цыц! Пойдите ко мне!

Из приоткрытой двери избы вышел седовласый старик в заячьем треухе на голове, посконных портах и сероватого цвета ветхой рубахе, поверх которой была надета медвежья безрукавка мехом наружу. Собаки послушно прекратили лаять и, виляя закрученными крендельками хвостами, подбежали к хозяину, не переставая при этом настороженно поглядывать на чужаков. Некоторая настороженность чувствовалась и во взгляде старика. Когда они подошли к дому, он спросил: