«Хоть бы и так. Ты типа был мне верен все те месяцы пока мы встречались?»

Это она в точку! Бывали у меня во время ее «командировок» одноразовые интрижки – больше не потому, что мне оно надо, а чтобы ей отомстить. Хотя, если объективно, что это за месть, когда той, кому ты мстишь, совершенно до фонаря как ты проводишь время в ее отсутствие?

«Повторяю вопрос. Чего тебе надо?»

«Тебя хочу. Так, что аж внизу всё сводит и трусики мокрые»

Да блин!!! Вот же тварина, а! Минуту назад призналась, что встречалась с каким-то уродом, а теперь меня хочет…

«Что, тот кобель плохо удовлетворял?»

«С тобой не сравнить. Пустишь к себе? Я внизу в машине»

Бывает на ринге такое. Ты ведешь бой, совершенно уверенный в победе, и вдруг тебе неожиданно прилетает удар, который ты вообще не видишь…

И не потому он прилетает, что ты отвлекся.

А потому, что уверовал в свое превосходство до того, как судья поднял тебе руку, объявляя победу.

И вот теперь лежишь ты в углу, пытаясь протолкнуть воздух в легкие, а он не проходит. И лупит в уши молотком отсчет судьи, и понимаешь ты, что после «десять» не поднимешься. Что это самый настоящий нокаут, который ты поймал исключительно по собственной глупости...

Конечно, я мог написать «нет» и просто вырубить комп. Но мой одноглазый змей, не получивший вчера должной разрядки, при мысли о теле Ники, ее губах, глазах, наполненных животной страстью, уже набрал такую силу, что реально давил раздутой башкой на пресс ниже пупка, требуя свою законную добычу…

И я сдался, признавая своё поражение.

«Поднимайся. Дверь сейчас открою».

… Она оделась специально для нашей встречи, это было очевидно. Тщательно подобрала то, что мне нравится. Черные лаковые туфельки, черные чулки, легкий белый плащик с пояском, стягивающим тонкую талию…

Я открыл дверь – и она, перешагнув порог, запечатала мои губы своим поцелуем. Опять наврала, сволочь! Не в машине ждала, а на лестнице - так быстро от подъезда на этаж не подняться. Лживая сволочь… которую я хочу до безумия, к губам которой припал как умирающий от жажды путник к кувшину со сладким вином, дурманящим рассудок…

Ее руки скользнули вниз по моим плечам, распустили узел пояска. Полы плаща распахнулись, и я ощутил, что под ним ничего не надето. Горячая полная грудь Ники расплылась на моей, и ее жар передался моему сердцу, заставив его колотиться в бешеном темпе.

- Хоть бы трусики надела, - прохрипел я, не ожидавший такого напора.

- Они в кармане плаща, - так же хрипло проговорила Ника. – Мокрые. И пахнущие мной. Заберешь себе на память?

- Да твою ж душу…

Больше сдерживаться я не мог. Пинком закрыл дверь, подхватил девушку на руки, понес в спальню – а она по пути кусала мою шею, горячим и влажным языком вылизывала кадык, подбородок, шепча:

- Какой ты сладкий… я успела забыть твой вкус…

Кровать у меня огромная и надежная, настоящий траходром. Но Нике, когда я бросил ее на ложе любви, места показалось мало…

На противоположном конце кровати дремал Трюфель, которого Ника несильным пинком спихнула на пол. Кот недовольно мявкнул, меня же этот пинок неприятно царапнул по разгоряченному сердцу. Нет, коту конечно не было больно, но Ника могла бы быть и понежнее, зная моё отношение к толстому пушистому корешу…

Но через мгновение я забыл о той царапине, потому что Ника, глядя мне прямо в глаза, раздвинула ноги…

- Не забыл дорогу в бездну, любимый?

На ее губах играла победная улыбка.

Она видела, что я в нокауте - да я и не пытался этого скрыть. В битве между похотью и разумом почти всегда побеждает похоть. И хоть я и осознавал, что не надо мне всего этого, что Ника может час назад трахалась с другим мужиком – а мои руки уже торопливо сдирали с меня одежду, и затуманенному желанием здравому смыслу нереально было пробиться через этот туман…