С финансами проблем не было: благодаря простым людям Владивостока и сундучку японского бухгалтера-самурая денег хватило бы на безбедную жизнь на долгие-долгие годы. Даже учитывая то, что я почти треть наличных средств перевел вдове и сыну покойного капитана Полухина…

– И самое необычное, – продолжил разряженный толстяк. – Александру де Лавардану приписывается множество любовных романов, но на поверку он всегда оказывается образцово-показательным семьянином. Журналисты с ног сбились, но ничего по-настоящему компрометирующего так и не нашли – слухи остались только слухами. Ни малейшей интрижки, даже с актрисками, вообще ничего.

– Скучный он какой-то… – презрительно буркнул напомаженный хлыщ. – Быть верным жене? Фу…

– Но я подозреваю, что тому есть основательная причина, – загадочно понизил голос толстяк. – Так ведут себя только люди, которые хотят скрыть свою настоящую ориентацию. Да-да, Филипп, скорее всего, это человек нашего круга.

– Ну, хоть что-то оправдывает этого красавчика! – мерзко хихикнул хлыщ.

Первым желанием было перерезать уродам глотки, но вместо этого я только скорбно вздохнул. Ну вот, уже к заднеприводным причислили. Не то чтобы я исповедовал моногамию, просто очень тщательно прячу концы в воду, но Майю действительно люблю и стараюсь ее не огорчать. Да и черт с ними, пусть думают, что хотят.

Так… о чем это я? Ах да…

Но, увы, для претворения в жизнь моих планов финансов все равно категорически не хватало, а посему после легализации я первым делом нанял яхту и отправился на островной архипелаг Молен, который в мою средневековую бытность графу де Граве пожаловал дюк Бретонский Франциск. Да, не в Арманьяк, а в Бретань. Дело в том, что и в реальной истории сокровища Карла Смелого Бургундского точно так же слямзили перед битвой при Нанси, и к этому приложил свою руку тот же кондотьер граф Кампобассо. Их по сей день не нашли, а значит, оставался некоторый шанс на то, что они до сих пор лежат в пещерке на островке. Весьма призрачный, за сотни лет этот каменистый островок вообще мог скрыться с лица земли, но я решил все равно попытаться его использовать.

И успешно использовал. К моему величайшему удивлению, как островок, так и клад оказались на месте. Не буду описывать, как я его доставал, – все прошло гораздо сложнее, чем в прошлый раз, но в итоге все получилось. Золотых и серебряных монет нашлось не особо много, всего около трети тонны, это общим весом, потому что большую часть унес океан, но главную ценность представляли собой не они, а четыре большущих сундука с разной драгоценной утварью, преимущественно золотой и инкрустированной драгоценными камнями.

Легализация ценностей грозила большими сложностями и потерями, потому пришлось поломать голову. Но в результате поступил почти точно так же, как в прошлый раз, когда забрал из сокровищ только свое не выданное когда-то жалованье, а остальное отдал Мергерит, вдове покойного герцога. Только сейчас часть клада, в том числе некоторые знаковые регалии герцога Бургундского, я безвозмездно передал Франции, за что получил гражданство и баронский титул, а от Парижской академии наук – звание почетного академика. Ну а остальное без лишней огласки поместил в надежный швейцарский банк-гном, как раз специализирующийся на подобной практике, после чего под залог этих ценностей взял кредит, сразу выплатил проценты и оказался обладателем своего первого, абсолютно законного миллиона.

Ну а дальше пришел черед сокровищам Арманьяков. И уже с ними все получилось гораздо сложней и одновременно проще. Но об этом – немного позже…