– Следов отца нигде не видно. Одри ничего не говорила ни о муже, ни о братьях и сестрах. Я почти уверена, что Келли была единственным ребенком.

Стоун кивнула и сделала шаг к двери в комнату.

Там было темнее, чем в передней, – в стене имелось лишь одно маленькое окно, которое выходило на шестифутовую изгородь, отделявшую участок от соседнего. У женщины, сидевшей на софе, была целая шапка натуральных вьющихся каштановых волос. Ким решила, что ей чуть за пятьдесят. Она была одета в простые синие брюки и застегнутый на все пуговицы кардиган.

Ее красные воспаленные глаза обратились на Ким, когда инспектор вошла в комнату. В них было то, что инспектор видела уже сотни раз, – надежда, что произошла ошибка и что с ее дочерью всё в порядке.

– Послушай, Линди, не поможешь мне приготовить завтрак? – предложила Луиза.

Девочка отвернулась от телевизора, перед которым сидела на полу. Она нахмурилась, но кивнула и вышла из комнаты.

Брайант сделал шаг вперед и осторожно дотронулся до плеча женщины.

– Миссис Роу, мы сожалеем о вашей потере.

Надежда на лице исчезла, дав место новому потоку слез.

Полицейские уселись на двухместном диване. – Брайант оказался ближе к матери убитой.

– Миссис Роу, мы понимаем, как это тяжело, но вам необходимо ответить на несколько вопросов.

Одри промокнула глаза и решительно кивнула головой. Что-то подсказывало ей: если она будет сотрудничать с полицией, время можно будет повернуть вспять и мертвая сможет ожить.

Того, что ее дочь жестоко убили, было недостаточно. Того, что девочка, которая сейчас играла в кухне, вырастет сиротой, тоже было недостаточно. Этой бедной женщине предстоит похоронить собственную дочь. Но сейчас им придется рассказать ей, что та лгала ей и имела собственные секреты. И что она спала с мужчинами за деньги. Ни одной матери такого не пожелаешь, но газетные заголовки скоро начнут кричать об этом с беспощадной жестокостью. Так что будет лучше, если она узнает об этом от них.

– Вы не могли бы рассказать нам об образе жизни Келли? – спросил Брайант.

– Она потеряла работу почти два года назад. – Одри кивнула. – Работа была не слишком хорошо оплачиваемой, но на жизнь ей и Линди хватало. Сейчас она несколько раз в неделю, по утрам, убирается в офисах, а по четвергам, пятницам и воскресеньям работает в клубе.

Ким ничего не сказала по поводу использования настоящего времени. Прошедшее время скоро придет – и останется с ней на всю жизнь.

– А что она делала в клубе? – уточнил Брайант.

– Мне кажется, Келли была барменшей, – покачала головой Одри. – Она всегда поздно возвращалась, так что, может быть, ей приходилось запирать помещение на ночь…

Инспектор встретилась взглядом с Брайантом. Как ни больно это было, ему придется рассказать женщине всю правду.

– А Келли не рассказывала, не было ли у нее проблем с кем-то? Не называла имен людей, с которыми ссорилась? – продолжал сержант.

Ким понимала, что он пытается получить хоть какую-то информацию до того, как новости заставят женщину замкнуться в себе.

На мгновение горе Одри сменилось недоумением.

– Вы же не думаете, что это чья-то месть? Разве кто-то хотел причинить ей зло?

– Мы не можем полностью исключить этого, миссис Роу.

– Но ведь это наверняка было случайное ограбление. – Одри опять покачала головой.

Больше всего на свете Ким хотела бы, чтобы она продолжала так думать до конца дней своих. Думать о том, что ее ребенок, возвращаясь с работы, случайно оказался не в том месте и не в то время, и храбро отбивался от нападавших. Настоящая картина, которая никогда никуда не исчезнет, была попросту невыносимой.