Паук?

Большое брюхо из клубящегося дыма и длинные мохнатые лапы приподняты вверх. Паук был готов к прыжку.

Она разжала пальцы, державшие шкатулку, переместила их на рукоять кинжала на поясе и бросилась из кресла на пол, перекатившись через спину как раз в тот момент, когда он напал.

В комнате было темно, хмурый вечер сгущался за окнами, на столе горела одна тусклая свеча да ещё слабо светилась шкатулка. Пламя дернулось, отбросив на стену мелькнувшую тень, и погасло. Нападавший успел схватить Кэтриону за ногу, но она тоже не промахнулась — полоснула его кинжалом, и в тот же миг что-то обожгло ей руку повыше запястья — у него тоже был нож.

Он вскрикнул глухо, скорее, прорычал. И Кэтриона оттолкнула его ногой, перекатилась еще и, вскочив, швырнула в него кувшин, чашу с водой и стул. Выбежала наружу, на лестницу и, захлопнув дверь, услышала, как в комнате что-то загрохотало, а потом всё стихло.

— Проклятье! — прошептала она, глядя на порез на предплечье.

Слава богам, нож прошел вскользь!

Она метнулась вниз и, прихватив у хозяйки канделябр со свечами и увесистую кочергу, вернулась и медленно открыла дверь в комнату.

Окно было распахнуто, и нападавшего уже не было. Она бросила в угол кочергу, подхватила баритту и кинжал, зажгла ещё свечей и осмотрелась.

Он не оставил следов. Никаких.

Как он вообще забрался в комнату?

Выглянула в окно. Высоко и…

— Да какая же наглость! — воскликнула и, перехватив поудобнее оружие, вышла из комнаты. — Вот же подлый гаденыш!

Рыжий конь стоял у коновязи, тот самый, подпругу которого она перерезала вчера на постоялом дворе.

Кадор! Или как его там… Сейчас она точно его убьет!

Она спускалась по лестнице очень осторожно, оглядывалась, держа наготове оружие, но за дверью и внизу никого не было. Впрочем, хозяйка, покосившись на её окровавленную руку и кинжал, тут же выдала, что мужчина на рыжей лошади изволит принимать ванну.

Ванну? Ванну! Надо же! Кто бы поверил!

Кэтриона хмыкнула, поднялась по лестнице, туда, где в торце коридора находилась комната с ванной, распахнула пинком дверь и ворвалась внутрь.

В одной руке баритта в другой кинжал, а в душе злость. Но ни кинжал, ни баритта не понадобились. Да и злость вдруг куда-то исчезла.

В комнате действительно стояла большая деревянная лохань с водой, а на полу множество свечей в плошках, и её недавний соперник лежал в ней с намыленной головой, выставив на обозрение голые пятки. Его баритта стояла по правую руку, а на полу в живописном беспорядке валялась одежда.

Кэтриона шагнула внутрь и остановилась в недоумении.

Да уж, глупо получилось.

Он точно не мог успеть выскочить в окно, потом вернуться, раздеться, намылиться и ждать её. Да и к чему такой балаган? И он не ранен, а того она точно зацепила, на кинжале осталась кровь.

И она остановилась посреди комнаты в некоторой растерянности.

Ну не извиняться же перед ним!

Он плеснул воды в лицо, усмехнулся и произнес так, словно ждал ее весь день:

— Если бы на мне была шляпа, миледи, я бы, безусловно, ее снял, чтобы вас поприветствовать, даже несмотря на то, что вы не очень-то вежливы, врываясь в комнату к голому незнакомому мужчине с бариттой наперевес.

Он не потянулся к оружию и даже не сделал никакой попытки защититься, а ведь если бы она захотела, он был бы мертв уже десять раз.

Странно…

Пока преимущество было на её стороне. Хотя… он подозрительно беспечен, возможно, в комнате есть ловушки, и она об этом не подумала.

Дура! Возможно, у него есть сообщник! Или сообщники…

Псы? Нет. Точно нет. Псы они даже в Дэйе выглядят как… псы.