А Крэд не стесняется в средствах, светильником обзавелся.

Младший аладир в прошлом году переехал жить в Рокну. Занимался какими-то делами, о которых Кэтрионе знать не полагалось. Да и не так часто она пересекалась с ним. А вот теперь зачем-то срочно ему понадобилась, и нехорошее предчувствие усилилось, навалилось волной. И она внезапно, ещё до того, как отодвинула тонкую кисею на двери, поняла, что именно не так.

Пахло кровью. Сильно.

Кэтриона ступала на носочках тихо, как могла, прижимаясь к стене и крепко держа кочергу обеими руками. За занавесками разглядела комнату. В камине справа тлел огонь, но окно во двор открыто, да и было тепло, зачем камин? Весь стол завален свитками. На полу — обрывки бумаг.

Крэд что-то жег, вот зачем камин. Или не Крэд?

Аладир лежал слева от стола, распластавшись на дощатом полу и раскинув руки в стороны. Его горло было перерезано от уха до уха. Только что, буквально пару мгновений назад. Кровь не успела даже впитаться. А над ним, на белёной стене, виднелась начертанная углем буква «А» — три небрежных штриха, и внизу валялся кусок обгоревшего дерева. И дым. Он всё еще чувствовался в комнате — уголь доставали из камина только что.

Это его четвертая жертва. Все они — рыцари Ирдиона. И везде одно и то же: перерезанное горло и буква на стене. Что она означает? Никто не знал точно. Хотя предположений было много.

Кэтриона замерла на месте, ведь убийца всё еще мог быть здесь, мог прятаться. И ей следовало бежать.

Крэд! Проклятье! Пес бы всех задрал! Святая Мие́ле, да что сегодня за день такой!

Баритта Крэда стояла в корзине справа у окна, его кинжал лежал на каминной полке. И следов борьбы не было. Бумаги на столе разложены в каком-то определенном порядке, и тарелка с ветчиной и хлебом стоит прямо на краю. На вешалке слева плащ и тонкая рыцарская кольчуга, краги на стуле, и сапоги начищены. Ни одна вещь не валяется, ничего не перевернуто.

Крэд был в домашних туфлях, и он совсем не сопротивлялся, а ведь убийца должен был преодолеть до него всю комнату от двери или от окна. И Крэд не спал. Он мог хоть стулом его ударить. Да и до оружия дотянуться успел бы. Но… нет. Почему?

Мысли пронеслись вихрем, схватывая каждую деталь в комнате, а уши ловили звуки. И кожа — колебания воздуха. Но ничего, кроме тепла камина, она не чувствовала.

Нет. В комнате точно никого нет. Кто бы ни был таинственный убийца, он ускользнул прямо перед ней. А кочерга…

Что ей делать в коридоре, когда камин здесь?

Он доставал ею уголь. И бросил в коридоре, уже уходя. Значит, он вошёл и вышел не таясь, прямо через дверь.

Кэтриона прошла дальше, ступая осторожно и прислушиваясь. Склонилась над Крэдом. Вздохнула и послала прощальный знак. Осмотрела комнату в поисках чего-нибудь, что мог бы оставить убийца, но он был умен, и как и в те разы, не оставил ничего.

И зачем её так хотел видеть Крэд?

Завтра, когда его тело найдут, сюда нагрянет Тайная стража, и они всё заберут, а кто знает, что в этих бумагах? Но Тайная стража служит королеве, а королева ничего не должна знать о делах Ордена.

Кэтриона взяла сумку с вешалки и стала сгребать в неё свитки. Что бы ни было в них, вряд ли кто-то должен их видеть. Под бумагами лежала печать аладира — знак Ордена, медаль на цепи. С одной стороны — голова сокола, с другой — совы. И надпись: «Видим днем, видим и ночью». Она смахнула в сумку и её.

А ещё шкатулка. Небольшая шкатулка из тёмного дерева, украшенная ашуманским узором из переплетенных змей. Она хотела её открыть и в этот момент почувствовала спиной взгляд. Кто-то смотрел на неё из окна.