– Ш-ш-ш, Нелл, это не твоя вина.

Он и в самом деле так считал, хотя и не знал, кто виноват. Рэкетиры? Конкуренты? Случайный грабитель? Трудно сказать.

– Могу я его увидеть?

– Конечно. – Ребус сделал движение рукой в сторону кровати.

Когда Нелл подошла к Холмсу, Ребус отвернулся, чтобы дать им хоть иллюзию уединения. Впрочем, это не имело смысла: Холмс, с перевязанной головой, подключенный к какому-то монитору, по-прежнему не приходил в сознание. Но Ребус почти разбирал слова, которые шептала Нелл своему изгнанному возлюбленному. Ее интонации заставили Ребуса вспомнить о Пейшенс Эйткен, и он чуть ли не пожалел, что не он тут лежит без сознания. Приятно, когда люди говорят тебе хорошие слова.

Через пять минут она усталой походкой подошла к Ребусу.

– Много работы? – спросил он.

Нелл Стэплтон кивнула.

– Знаете, – сказал она, – по-моему, я поняла, что случилось.

– Да?

Она говорила почти шепотом, хотя в отделении было безлюдно. Кроме них, здесь никто не стоял на своих двоих. Нелл шумно вздохнула. Ребус даже подумал, уж не брала ли она уроки актерского искусства.

– Черная книжка, – сказала она.

Ребус кивнул, будто понял, о чем речь, потом нахмурился.

– Что еще за книжка? – спросил он.

– Наверное, я не должна вам говорить, но вы ведь не просто вместе работаете, правда? Вы его друг. – Она снова всхлипнула. – Это записная книжка Брайана. Ничего официального. Он этим занимался по собственному почину.

Ребус, боясь разбудить кого-нибудь, вывел ее из палаты.

– Это что, дневник? – спросил он.

– Не совсем. Просто иногда до него доходили всякие слухи, обрывки разговоров в пабе. И он записывал их в черную книжку. Иногда потом начинал что-то раскапывать. Для него это было вроде хобби, ну и, наверное, он думал, что так он скорее получит повышение. Не знаю. Мы с ним и об этом спорили. Я его почти не видела: он вечно занят.

Ребус разглядывал стену в коридоре. От яркой лампы на потолке резало глаза. Он ни разу не слышал от Холмса ни про какую записную книжку.

– Ну и что с ней – с книжкой?

Нелл покачала головой:

– Ну, он мне сказал кое-что – как раз перед тем, как мы… – Ее рука потянулась ко рту, словно она снова собиралась заплакать. – Перед тем как мы расстались.

– Так и что с ней, Нелл?

– Я не уверена. – Она встретилась взглядом с Ребусом. – Я знаю, что Брайан боялся, а прежде я никогда не видела, чтобы он боялся.

– И чего он боялся?

Она пожала плечами:

– Чего-то, что было в его книжке. – Она снова покачала головой. – Я не уверена, чего именно. Я не могу избавиться от чувства… от чувства, что я каким-то образом виновата. Если бы мы не…

Ребус снова притянул ее к себе:

– Успокойся, Нелл. Ты ни в чем не виновата.

– Да нет же, виновата. Виновата!

– Нет, – решительно сказал Ребус. – А теперь скажи мне, где Брайан хранил эту свою черную записную книжку.

«Всегда при себе» – таков был ответ. С Брайана Холмса сняли всю одежду, когда «скорая» привезла его в больницу. Но удостоверения Ребуса хватило, чтобы его впустили в хранилище больницы даже в этот неурочный час. Он вытащил записную книжку из конверта формата А4, посмотрел и другие вещи Брайана. Бумажник, ежедневник, удостоверение. Часы, ключи, мелочь. Теперь, лишенные хозяина, вещи казались обезличенными, но укрепляли Ребуса в уверенности, что это было не случайное ограбление.

Нелл, по-прежнему в слезах, отправилась домой, не оставив для Брайана никаких посланий. Ребус знал одно: она подозревает, что вчерашнее происшествие имеет какое-то отношение к записной книжке. И вероятно, она права. Он сидел в коридоре рядом с палатой Холмса, попивая воду и листая дешевую записную книжку в переплете из кожзаменителя. Холмс пользовался какой-то разновидностью стенографии, но шифр был не настолько сложен, чтобы привлекать к расшифровке специалиста. Бульшая часть информации поступила в одну-единственную ночь в связи с одним-единственным происшествием: в ту ночь группа защитников прав животных проникла в архив районного отделения на Феттс-авеню. Среди прочего они обнаружили материалы по одному скандальному делу: кое-кто из самых уважаемых граждан Эдинбурга пользовался услугами мальчика по вызову. Про эту историю Джон Ребус знал и без Холмса, но некоторые другие записи показались ему любопытными, в особенности та, что касалась отеля «Сентрал».