Литература. В большинстве районов Африки, бывших в доколониальный период бесписьменными, современная литература явилась порождением колониальных времен. Часто она начиналась как записи фольклора на местных языках. Многие из этих записей были сделаны миссионерами, собственно и создававшими письменность на африканских языках. Однако и сами африканцы постепенно понимали важность фиксации фольклора на бумаге.

В то же время, в письменной форме находили отражение и старые фольклорные традиции, – например, новые хвалебные песни сочиняли в большом количестве в 30-е гг. XX в. представитель народа коса Мкваи и представитель народа сото Беренг. Интересным явлением был перевод псалмов на язык сото с использованием старых традиционных методов стихосложения и архаического языка.

Постепенно африканцы осваивали новый для континента, типично европейский литературный жанр – роман. Африканский роман как форма литературного творчества – видимый результат встречи кукльтур. Первый африканский роман на французском языке появился в 1926 г. К 30-м гг. романы появились и в Южной Африке, на языках сото и коса. Часто в эту новую форму облекались рассказы о жизни в давние времена. Так, роман «Рафефенг» (Старый Скорпион) автора Сегоете рассказывал о прежних временах в жизни сото, «Питсо эа Линоньяна» (Птичий парламент) автора Секесе давал юмористическую картинку народного вече. Самым значительным на тот период считался роман зулуса Мофоло «Чака», повествовавший о нелегкой судьбе этого правителя.

В западном Судане особым явлением было проникновение туда исламской письменной культуры, пришедшей ранее, чем европейская. Вот какие соображения высказал по этому поводу известный африканский писатель, лауреат Нобелевской премии Воле Шойинка: «Европейская культура проникала, основываясь на традиционной социальной структуре, роли обученных художественных групп на определенной территории, мусульманского учителя (имана или алима) и его монополии власти над письменностью, грамотностью и пр. Проникновение исламской письменной культуры отличалось от еврохристианской только по качеству, но не по результатам. Существование двух письменных традиций, противоположных друг другу, вызывало интенсивные усилия с обеих сторон, особенно с исламской, которая пришла раньше. Обе стороны при этом игнорировали традиционную культуру, считая, что действуют в культурном вакууме»[20].

Традиционные африканские культуры были изначально способны к синкретизму. В результате не все западноафриканские вестернизированные писатели видели в мусульманском культурном вызове обязательную оппозицию традиционной африканской культуре или несовместимость ее с христианской культурой, распространяемой миссионерами. Для некоторых, среди которых были, например, аббат Буала или Сэмюэль Кроутер, арабский язык и культуру можно было изучать и преподавать, более того, перевод Библии и катехизиса на арабский мог привести к улучшению «наиболее ужасных» аспектов исламского общества и культуры.

Известный мыслитель, которого принято считать «культурным националистом», Э. У. Блайден был убежден, что «исламская культура более, чем какая-либо другая из мировых приспособлена к темпераменту и культурным реальностям африканца»[21]. Ислам для него был одним из компонентов переформирования африканской культуры для африканцев с их собственными гарантирующими структурами и институтами. Блайден, предтеча негритюда, считал необходимой более или менее полную переориентацию колониального образования от евроцентризма к образованию, более гармонирующему с африканскими традициями. И главную роль в этом, считал он, должна играть исламско-арабская цивилизация.