В заключение своей речи Черчилль добавил: «Никаких разногласий во взглядах между нами никогда не возникало, и это не могло привести к его отставке; лично я очень сожалею, что наши официальные взаимоотношения подошли к концу».[325]

Черчилль последовательно и упорно настаивал на своей точке зрения, что единственной причиной увольнения первого морского лорда стало его слабое здоровье. До поры до времени главе Адмиралтейства удавалось убедить в этом общественность, однако настал момент, когда делать это стало сложнее.

Обсуждение скандального эпизода началось в прессе. Четырнадцатого декабря Morning Post вышла со статьей, посвященной «подробностям увольнения адмирала сэра Фрэнсиса Бриджмена». Среди прочего журналисты упоминали о разногласиях в Совете Адмиралтейства по ряду вопросов управления военно-морским флотом (укомплектование личным составом и повышение жалованья), а также указывали, что предложение об отставке, сделанное Черчиллем, было не единственным его обращением к своему первому заместителю по этому вопросу.[326]

Прочитав статью, Черчилль тут же связался с адмиралом. Он полагал, что публикация «затронула очень серьезные вопросы», и поэтому ему «необходимо четко понимать позицию» Бриджмена. Первый лорд не обвинял своего бывшего заместителя в «большой утечке доверия к государственным структурам», но при этом, понимая, что неизбежно последуют «желчные обсуждения в парламенте», хотел «согласовать точки зрения по некоторым позициям». Черчилля волновали три вопроса. Первый: отсутствие разногласий относительно укомплектования личным составом. Второй: согласование адмиралом предложений по повышению жалованья матросам и офицерам. Третий: отсутствие каких-либо разногласий, которые привели к отставке с поста первого морского лорда.

Глава Адмиралтейства счел нужным заручиться поддержкой сэра Фрэнсиса, чтобы «закрыть эту тему без нежелательных последствий». В противном случае, заявил первый лорд, он будет вынужден придать огласке переписку с Бриджменом в период с конца ноября по начало декабря 1912 года. Также он попросил согласия адмирала на обнародование (при необходимости) писем, которые он, Черчилль, направлял своим коллегам по Совету и в которых были упоминания о слабом здоровье адмирала и стремлении восстановить силы в теплых краях.[327]

Первоначально Бриджмен «согласился абсолютно со всем», что написал первый лорд. «Не знаю, откуда появилась статья в Morning Post, – выразил он удивление. – Представленные в ней сведения не соответствуют действительности».[328] Но затем Бриджмен вернулся в Лондон и встретился с друзьями из оппозиции. Они-то и убедили адмирала не сдаваться без боя, и он постепенно начал менять свою позицию. Теперь уже Бриджмен считал, что между ним и Черчиллем не было разногласий по трем пунктам: укомплектование личным составом, повышение жалованья и общие вопросы. Что же касается остальных расхождений во взглядах, которые могли привести к отставке, то, по словам адмирала, «они возникали не раз по вопросам первостепенной важности». В качестве примера он привел не так давно обсуждавшийся вопрос о назначениях, «приведший к столь серьезному конфликту, что я был вынужден предложить мою отставку». Что же касается обнародования писем, то адмирал дал согласие на эту не самую приятную процедуру при условии, что она будет проведена в полном объеме, так как это позволит создать объективную картину.[329]

Такого поворота событий Черчилль не ожидал. Всего несколько дней назад он взял в парламенте на себя всю ответственность за добровольное увольнение своего заместителя по причине слабого здоровья. Теперь же, со слов Бриджмена, следовало, что в Совете Адмиралтейства имели место разногласия, повлиявшие на отставку. Настаивать на своем и пытаться оказывать давление на адмирала было бесполезно. Не сделать это значило навлечь не себя серьезные неприятности, способные привести к другой отставке, на этот раз самого морского министра.