Лорд Каудор, преемник лорда Селборна, попал под еще большее влияние своего зама. Слабое здоровье и отсутствие живого интереса к проблемам военно-морского флота вынудили его делегировать основные полномочия по управлению Адмиралтейством лорду Фишеру, который воспользовался этим сполна.

В декабре 1905 года консервативное правительство Артура Бальфура уступило место либеральному кабинету Генри Кэмпбелл-Баннермана, и на смену лорду Каудору пришел барон Твидмаут. В отличие от своего племянника, барон Твидмаут был, по большей части, бесцветной фигурой. Считалось, что барон «подходил для поста военно-морского министра не больше, чем для должности королевского астронома».[277] Слабо разбираясь в стоящих перед его ведомством проблемах, он так и не смог окончательно решить для себя, какую сторону выбрать в конфликте Фишера с Бересфордом, и вместо того, чтобы взять управление флотом в свои руки, также делегировал полномочия первому заместителю.

Иначе обстояло дело с Реджинальдом Маккеной, который и в физическом, и в умственном отношении резко выделялся на фоне предшественников. К моменту назначения в Адмиралтейство ему было сорок четыре года, он был строен, подтянут, собран. Во время учебы в Кембридже Реджинальд увлекался греблей и добился в спорте неплохих результатов. В двадцать семь лет его избрали в парламент. Большой карьеры Маккене сделать не удалось, однако в 1907–1908 годах он хорошо проявил себя на посту министра образования. Его отличали ясный, холодный и расчетливый ум, а также хорошие организаторские и административные способности. Все это нашло благодатную почву в Адмиралтействе – успехи Маккены в стремительном развитии военно-морского флота были общепризнанными. Что же касается Фишера, то в отличие от предыдущих трех министров, с которыми у него сложились формальные отношения при явном превосходстве адмирала, с Маккеной он вступил в плодотворное сотрудничество.

Наблюдая за отношениями Фишера с морскими министрами, невольно задаешься вопросом, почему Черчилль считал, что адмиралу не повезло с начальством? Все дело в сотрудничестве и взаимном дополнении, на которых настаивал политик и которых не наблюдалось в связке «Фишер – первый лорд». Селборн, Каудор и Твидмаут были слишком слабы, чтобы олицетворять собой политический полюс власти, что предопределило их неизбежное попадание под влияние своего заместителя.

С Реджинальдом Маккеной проблема была в другом. Он был достаточно умен и обладал необходимой силой воли, чтобы выстроить отношения сотрудничества со своенравным адмиралом. Но одного этого оказалось недостаточно для формирования эффективной системы управления. Черчилль специально акцентировал внимание на «поддержке» и «защите» первого морского лорда со стороны министра. А для этого необходимо было обладать властью и влиянием в правительстве и парламенте, чего не хватало Маккене. «Любая организация – это политическая система, – объясняет профессор Линда Хилл, – конфликты в ней разрешаются и решения принимаются с помощью влияния. Чтобы преуспеть, нужно влияние, а отсюда дилемма: чтобы обрести и укрепить влияние, нужно держать руку на политическом пульсе».[278]

В следующих главах мы еще остановимся на методах, к которым обращался Черчилль для приобретения власти с дальнейшим ее использованием в повышении эффективности проводимых изменений. Что же касается Реджинальда Маккены, то он не снискал популярности среди коллег в правительстве и депутатов палаты общин. Его высокомерие раздражало многих. Кроме того, ему ставили в вину непоследовательность в отношении вопросов финансирования военно-морского флота. Работая в 1905 году в Министерстве финансов, Маккена выступал за строгую экономию средств на военные нужды. Спустя три года, перейдя в Адмиралтейство, он начал придерживаться диаметрально противоположной точки зрения, чем вызывал раздражение таких видных представителей Либеральной партии, как Дэвид Ллойд Джордж и Уинстон Черчилль. Пройдет время, и Черчилля тоже будут обвинять в непоследовательности, однако он сумеет отбиться от критики и не только сохранит, но и приумножит свое влияние в кабинете министров.