– Я же говорил, что он запал на неё, – поучающе сказал Демон и забрался обратно на дужку кровати.

– Просто он хороший человек, – возражает ему Ангел, – соглашайся.

– Хорошо, – соглашается и с ней, и с Иваном Амели.

Потом снова осмотр у докторов, язвительные комментарии рогатого, ласковые успокоительные слова от Ангела. Затем её оставили в покое, чтобы дать возможность сменить больничный халат на вещи, которые принёс Иван. Демон ахал и охал по поводу высоких цен на купленную одежду и, получив волшебный пендель от белокурой, свалил за стену.

Просто взял и ушёл в стену.

Амели с помощью советов Ангела училась надевать незнакомое для неё нижнее бельё; с платьем и туфлями было куда легче. В процессе им наконец-то удалось спокойно поговорить.

Ангела звали Марго, а демона – Дэн. В сопровождении этих двоих Амели вышла в коридор. Ей даже в голову не пришло, что всё это время она находилась одна в палате, хотя коек было четыре.

Иван ждал снаружи. Он расплылся в счастливой улыбке.

– Я готова, – неуверенно произнесла Амели.

– Я сейчас заберу выписку, и мы поедем домой, – ободряюще сказал парень, – пока посиди вон на том диванчике.

Он показал на диван в конце коридора; у девушки от слова «домой» кольнуло в груди. Она решила полностью довериться Ивану, тем более ангел была не против. Дэн шарил по палатам, язвительно описывая всё, что наблюдает.

– А вы других ангелов и демонов не видите? – поинтересовалась Амели у Марго, сев на диван.

– Без необходимости – нет, – ответила та, – только тех, что касаются наших подопечных. Поэтому и ты не видишь ангелов и демонов, что сопровождают тех людей, с которыми уже имела возможность пообщаться.

– А демоны тут все такие странные, как Дэн? В нашем мире они такие важные, гордые и злые, – продолжает расспрашивать Амели.

– Нам достался особенный, – шутит Марго, – раньше он был человеком.

К ним приближается заплаканная молодая женщина. Не замечая Марго, она садится прямо на её колени. Ангел исчезает, незнакомка всхлипывает. В руках у неё блокнот, она нервно мнёт его побелевшими пальцами, роняя слезы прямо на бумагу.

Амели не успевает задать вопрос. Прямо напротив женщины из воздуха появляется другая, старше той, что плачет; несложно догадаться, что они родственницы. На ней пёстрый халат и тапочки.

– Я умерла, она оплакивает меня, – отвечает на немой вопрос появившаяся женщина, – это моя дочь.

Она протягивает руку и ласково гладит плачущую по голове, продолжая говорить:

– Моё время пришло, а она всё не верила, всё надеялась, боролась за меня, моя сильная девочка. Ты должна передать ей, что ту сумму денег, что она оставила мне на сохранение, я разбила на части, плотно завернула в пакеты, положила в трёхлитровые банки и залила вареньем – иначе она не найдёт их ещё лет пять. И скажи, что я Светлана, что любила её, Алену. Всегда любила, несмотря на свою болезнь.

– Вот как: и умерших ты у нас тоже видишь, – задумчиво произносит Дэн, почёсывая макушку. Амели игнорирует его слова, Марго кивает в знак согласия.

– Алёна? – осторожно спрашивает Амели у женщины. Та поднимает припухшее лицо, по щекам текут слёзы.

– Да, – удивляется она, недопонимая.

– Ваша мама – Светлана? – осторожничает Амели. Женщина с надеждой впивается взглядом в лицо собеседницы, мать снова пробегается пальцами по её волосам.

– Она просила вам сказать, что деньги, которые вы ей оставили на сохранение, разбила на части, завернула в пакеты и, сложив в трёхлитровые банки, залила вареньем.

– Но как? Когда она могла вам это сказать? – вырывается у женщины.