– Мама, тебя дяденька зовёт! – дёрнул мою руку Тима, показывая на «дяденьку» в открытом боковом окне автомобиля.

– Дядя ошибся, – спешно ответила я, подняла пакет, схватила сынишку за руку и рванула в другую от дома сторону.

– Нам туда! – возмутился, потянув в противоположную сторону, не к месту сообразительный Тима.

– Дядя не ошибся, – услышала я за своей спиной и замерла.

Застыла, слилась с асфальтом подошвами промокших кроссовок, оцепенела, превращаясь в какой-нибудь сталагмит, готовый рвануть, куда глаза глядят, не глядя и не соображая.

– Довезу, – поставил меня в известность виновник моего состояния, близкого к танатозу*, выхватил из моей руки пакет и осторожно притронулся к моему плечу, заставляя обернуться. – Зелёный сейчас загорится.

Что мне было делать? Выхватывать пакет обратно, орать, напугать сына, который спокойно наблюдал за происходящим, бросая восхищённые взгляды на машину незнакомца? Не эсминец или десантный корабль, но тоже интересная штука. Пошла вслед, крепко держа Тиму за крепкую ладошку.

Устроились мы на заднем сидении, огляделись. Огромная панель, светящаяся в комфортном полумраке просторного кожаного салона. Прямо космический корабль, а не автомобиль.

– Это ваша машина? – уважительно протянул Тима, оглядевшись.

– Моя, – ответили с переднего сиденья.

– Красивая, – одобрительно кивнул Тима.

И я готова была поклясться, что в этот момент водитель легко улыбнулся, приподняв уголок губ и краешками глаз, почти незаметно для окружающих.

Авто свернуло к арке в наш двор, ворота распахнулись, приглашая. Через минуту машина ловко и аккуратно припарковалась, сверкнув какими-то датчиками, и заглохла.

Нам помогли выбраться. Сначала выскочил Тима, его приподняли и осторожно поставили на ноги, мне же протянули руку, на которую я уставилась, как на символ чумы в средневековой Европе.

В итоге выбралась, избегая прикосновения, косясь на любезно протянутую ладонь, словно она может убить… Ладно – убить, хуже! Обхватить, притянуть, обнять…

Нет! Об этом нельзя думать. Запрещено! Табу!

Процессией из трёх человек мы покинули двор, свернули к нашей парадной, зашли во внутрь, ныряя в полумрак с яркого солнца, поднялись на несколько ступеней, остановились у лифта, в котором помещаются лишь два человека.

А если один из них отнюдь не крошечного роста и телосложения, то второй неминуемо оказывается в опасной близости, слишком интимной, нарушающей все возможные личные границы.

Нет…

– Держи, – мне протянули пакет, нажали на кнопку лифта, тот загремел где-то сверху и с грохотом пополз вниз. – Пешочком поднимусь, – услышала я и с видимым облегчением выдохнула.

– Вы тоже наш сосед? – поинтересовался Тима.

– Почти, здесь живёт моя мама.

– А как вас зовут? – продолжились расспросы.

– Эльбрус.

– Как гору? – Тима аж подпрыгнул от восхищения.

– Как гору, а тебя?

После небольшой паузы Тима вдруг решил назвать полное имя, хотя обычно его игнорировал:

– Тимур.

– Приятно познакомиться, Тимур, – отозвался Эльбрус и протянул руку.

Тима уверенно ответил на рукопожатие под одобрительным взглядом точно таких же светло-карих глаз.

* Танатоз – (от греч. thanatos смерть), защитная реакция некоторых животных, выражающаяся в способности притворяться мёртвыми; замирание.

3. Глава 3. Прошлое

На нужный этаж пришлось топать пешком, волоча огромные пакеты с провизией на полтора дня для пятерых прожорливых глоток, вернее, две глотки – парней. Три девушки, включая меня, столько еды не осилят и за неделю.

Зима наконец-то решила покинуть город. Запахло весной, в начале апреля проскочило несколько по-настоящему тёплых дней, потом снова выпал снег, который тут же растаял, обещая вернуться ещё пару раз, но чувство, что вот-вот начнётся самая настоящая весна, будоражило молодые организмы.