Выполнив возложенную на нее миссию, она направилась обратно в сопровождении здоровенного детины в стянутой ремнями кожаной куртке.

– Нормальные мужики, – шепнула она в ответ на вопросительные взгляды, и во всеуслышание: – У нас связь есть? Можем связаться с отделением в районе Загородного или с Витебским вокзалом? На Загородном магазин общества ветеранов Афганистана, в отделении знают. К нему уже подогнали или утром подгонят фуру с пивом, нужно эту фуру изъять.

– …Как – изъять?!

– …Просто, под мою ответственность. Или пусть сами перегонят на Октябрьскую набережную, там какой-то яхт-клуб или стоянка катеров… Кабан скажет, куда, – указала Марина на своего провожатого.

– …А если там не согласятся?!

– Пусть обращаются в комитет защиты законности и правопорядка! Я им там лично башку отверну. Скажите, Шкраба сказала!!!

– Кто будет получателем?!

– Кощей, – отозвался Кабан. – Это он клич кинул, к нему и едем.

– Он чего… бессмертный, что ли?!

– …Да нас из Минска только двенадцать вышло! А из Нарвы уже хрен сосчитаешь… А под Славянкой с Рогатым встретились, их менты с трассы согнали, так там вообще туча, но это все не наши! – извинился Кабан.

– Кощей не пойдет, – высунулся из машины офицер связи. – Накладную на кого выписывать?! Фамилия, имя, отчество, паспортные данные…

– Тебя как зовут? – обратилась к Кабану Марина.

– Спиридонов Владимир Викторович.

– Паспорт есть? Ну и принимай фуру пива! Иди, оформляйся!

Отправив Кабана оформлять фуру, она рухнула на сиденье рядом с полковником:

– В общем, сейчас будем выводить народ в обход города на Октябрьскую набережную, и пусть хоть упьются! Вы набережную перекрыть сможете? Чтоб ни одна пьяная сволочь сегодня в город не сунулась!

– Есть, – взял под козырек полковник.

– Кабан! Ты бы гонцов отправил! Народ не знает, где пиво будут бесплатно давать! – закричала Марина сквозь поднявшийся грохот новой волны обходящих по обочинам образовавшуюся пробку мотоциклистов.

– Зачем? Это Рогатый! Сама ему скажешь, вон он, подъезжает на красном «Урале».

Мотоциклом управлял долговязый тощий мужик в комиссарской кожанке в стиле тридцатых.

– Что за затор? – по-деловому оглядевшись, начал он выяснять ситуацию.

Усилием воли Марина заставила себя подняться и направилась вновь наводить мосты. Их недолгий разговор прервал внезапный рев сирен, машины кортежа тронулись с места и начали выруливать сквозь образовавшийся за время ее переговорного процесса затор.

– Марина Анатольевна! Началось! – тревожно сообщил полковник. – Вы уж дальше тут сами, домой вас доставят!

– Что случилось?!

– Фанаты атакуют милицейские посты!

– Расчищайте дорогу! Я за вами! – прокричала Марина вслед спешащему офицеру и решительно обернулась: – На борт возьмешь, Рогатый?

Тот критически оценил ее шпильки, платье, перехваченное поясом в виде серебряной змеи:

– Ты хоть куртку возьми…

– Кабан!!! Ты хотел по Невскому пройти?! – орала Марина, в комиссарской кожанке седлая красный «Урал». – Вперед! Успеешь пиво получить! Цой жив!!! – потонуло в реве моторов двинувшейся на город моторизированной массы.

Утро 19 августа 1990 года оглушило Ленинград грохотом и ревом моторов, лавиной прокатившимся по городским улицам вслед за воем милицейских сирен. Подобно горному потоку, вышел он на мятежную площадь, рассекая и заполняя пространство меж отдельными группами людей.

Сбитые с толку фанаты увидели молодую женщину в чекистской кожанке, за полами которой блестел серебром пояс в форме скрещенной змеи. Видели, как ступившая на занятую ей площадь Марина с приветственным кличем: «Цой жив!!!» – ринулась в толпу фанатов, сопровождаемая группой байкеров…