– Мне кажется, что не мешало бы еще выяснить, где учился этот Елизар, и показать фото тем, кто с ним учился. – Оксана Романовна указала красивым наманикюренным пальчиком на папку. – Например, его преподавателям и однокурсникам.

– Да, я уже тоже думал на эту тему, – мысленно улыбнулся Лев Иванович.

Его всегда занимала манера некоторых следователей давать оперативникам советы, которые особой ценности не имели, а были обычными серобудничными рабочими моментами, которые все опытные опера и без подсказок должны выполнять, проводя следствие.

– Что ж, Лев Иванович. – Чернова деловито посмотрела на Гурова и, словно бы угадав его мысли, сказала: – Вы человек опытный, и не мне вас учить, как проводить следствие. Но надеюсь, что в понедельник вы принесете мне все имеющиеся у вас на данный момент материалы и отчеты для подробного изучения. – Оксана Романовна встала и протянула руку, прощаясь. – До понедельника.

Гуров вышел из кабинета Черновой в некотором замешательстве.

«Для чего надо было приезжать сюда сегодня?» – задался он вопросом, но потом просто махнул на него рукой, решив, что пути мыслей и логики начальства неисповедимы для простого оперативника, а поэтому нечего об этом и размышлять.

Не успел он додумать эту мысль до конца, как ему позвонил Петр Николаевич Орлов – его непосредственный начальник.

– Ну и как? – задал он вопрос.

– Что – как? – с ехидцей в голосе осведомился Гуров.

– Ты мне не придуривайся, – хмыкнул генерал. – Сам знаешь, о чем я спрашиваю. Как продвигается следствие?

– А как оно должно продвигаться в первый день расследования? Никак. Пока что собираем информацию.

Орлов помолчал, пыхтя в трубку, а потом сказал добродушным тоном:

– Я тут подумал, а почему бы нам с тобой коньячку не выпить с устатку? Суббота как-никак сегодня. Приедешь ко мне, посидим, все обсудим. Станислава с собой прихвати.

– С этого и надо было начинать, – рассмеялся Лев Иванович. – Давай на семь вечера договоримся. Я домой заеду, хоть освежусь. Весь уже черт знает чем пропитался – на улице жара, в квартире у Шишковских жара…

– Вот и ладненько. Жду. – Орлов отключил связь.

Гуров позвонил Крячко. Тот ответил сразу:

– Только что вышел из кондитерской. Завалила меня эта Динара информацией. В первый раз вижу девушку, которая так много говорит и практически ни о чем.

– Но хоть что-то полезное удалось у нее узнать? – поинтересовался Лев Иванович.

– Да, вроде как удалось. Ты прямо сейчас хочешь, чтобы я тебе все рассказал?

– Нет. Я сам только что от следователя вышел. Сейчас можешь ехать домой, а в семь встречаемся у Петра. Он нам обещал по коньячку налить.

– Чего это он такой щедрый сегодня? – рассмеялся Крячко.

– Угадай с одного раза, – усмехнулся Лев Иванович.

– Ну, раз сегодня ни у кого из нас нет дня рождения и на календаре не праздничный день, то значит, генералу понадобился от нас подробный отчет о проделанной сегодня работе, – без запинки отрапортовал Станислав.

– Точно! Так что встречаемся у Петра, и там ты рассказываешь, что интересного узнал от подруги Антонины.

– В общем, так, – начал рассказывать Крячко, когда Лев Иванович доложил Орлову все известные ему подробности убийства Шишковских. – Динара – это та самая подружка Антонины, которая рассказала воспитательнице об инциденте с ножом…

– Что еще за история? – поинтересовался Петр Николаевич, и Гуров коротко пояснил, что Станислав имел в виду.

– А эта девочка – та еще штучка, – покачал головой генерал. – Ну-ну, и что там? – посмотрел он на Станислава.

– По словам Динары, дружит она с Антониной чуть ли не с первого дня, когда та появилась в детском доме. Хотя Динара и старше Тони на год и характеры у них совершенно разные, но это не помешало им стать лучшими подругами. Динара рассказала, что, когда Антонина была удочерена Шишковскими, она ей жутко завидовала, потому что сама мечтала о семье. В общем, не это важно. Учиться Тоня пошла в шесть лет. И училась почти на «отлично». Была твердой хорошисткой. Память у нее хорошая, и к тому же она много читает, а значит, много всего знает.