– Как вам будет угодно, – вежливо склонил голову оберфюрер.

– Апрель принес не только пробуждение природы, но и новые победы – пали Дания и Норвегия. Теперь настала очередь Франции. Пусть не думают отсидеться за линией Мажино, не выйдет! Кстати, я недавно видел прелюбопытное произведение ведомства господина Геббельса. Представьте, на листовке изображена комната, где на стуле, около большой супружеской кровати, висит английский мундир. И подпись: пока Жан служит на линии Мажино, солдаты английского экспедиционного корпуса утешат его Жанну.

– Серьезно? – заулыбался Бергер.

– Вполне. Авторы верят, что когда эти листовки будут разбросаны с самолетов над французскими позициями, то окажут деморализующее воздействие на легкомысленных парижан и марсельцев.

– Самый веский аргумент – наши танки. И бомбовый удар.

– Да, как в Польше – блестящий пример молниеносной войны. Они сами подтолкнули нас, проведя семнадцатого мая тридцать девятого года перепись населения: тогда весь мир узнал, что к востоку от линии Одер – Ныса-Лужицкая проживает не только восемь с половиной миллионов поляков, но и более семи миллионов немцев! Недавно рейхсфюрер Гиммлер интересовался, как идет подготовка в Гамбургской школе СС. Скоро нам понадобится много опытных, хорошо обученных людей.

Бергер знал о Гамбургской школе, располагавшейся в восточном пригороде у реки Альстер. Подобные школы были в Мюнхене и Регенсбурге. Но Гамбургская была любимым детищем рейхсфюрера. Ее прятали от любых вражеских взглядов и случайных любопытных. Даже не все члены СС подозревали о существовании подобных школ, а Гамбурской в особенности. Она располагалась в скромном с виду четырехэтажном здании бывшей гимназии для дочерей прусских офицеров. В целях соблюдения секретности школа официально именовалась училищем секретариата национал-социалистической партии. Здание скрывала высокая стена, увитая плющом и диким хмелем. Ограду специально достраивали, чтобы прирезать большую территорию.

Школой руководил доктор Генрих Куртц, высланный в тридцать восьмом году из Соединенных Штатов. Заведение располагало прекрасно оборудованными кабинетами, аудиториями для занятий, отличным тиром, гимнастическим залом, тренировочными площадками под открытым небом с макетами мостов, железнодорожных путей, тоннелей. После окончания обучения слушатели школы обычно поступали на строго законспирированные курсы повышения квалификации в Штутгарте, где находилась центральная библиотека с фотоальбомами военных заводов различных государственных и общественных учреждений стран Европы и Америки.

– Рейхсфюрер, как всегда, прозорлив, – согласился Бергер. – Мы успешно работаем в Польше и будем переносить этот опыт на другие территории.

– В общем смысле – да! Но есть конкретная задача. Абвер заполучил в свои руки бывшего сотрудника польского Генерального штаба полковника Марчевского. Вспомните старую пословицу: «Недоеденный кусок – самый сладкий кусок». А господа из Лондона не съели картотеку агентуры польской разведки. Для русских же – это жизненно важно, поскольку значительная часть агентов, которые могут быть перевербованы нами, находятся на территориях Западной Украины и Белоруссии. Значит, и они будут интересоваться картотекой. А выход на нее один – Марчевский!

– Операция спланирована, господин группенфюрер. Но как быть с «десятью заповедями»?

Бергер имел в виду отнюдь не библейские заповеди. В свое время, занимаясь дележом сфер влияния, Канарис и Гейдрих заключили соглашение, получившее название «десяти заповедей». Согласно ему в компетенцию абвера входила тайная служба информации за границей, борьба со всеми организациями, угрожающими национал-социалистскому режиму, развертывание саботажа и диверсий, выявление связей групп сопротивления, возникающих на оккупированных территориях, с иностранными разведками. СД оставляло за собой контроль над внутренней политикой оккупированных государств.