Ощутив новые возможности, Евгений с такой же силой увидел и обратную сторону ситуации – абсолютную открытость и уязвимость данных о себе («цифрового следа»), который мы оставляем в Интернете, а также возможность знать и предсказать все поведение людей на основе этих данных, а затем и манипулировать их поведением.

В своих многочисленных выступлениях Евгений описывает «момент истины», когда он осознал, насколько прозрачны и предсказуемы все его действия в Сети: «…все мои телодвижения в Сети отслеживались так же, как если бы я был производителем железа, владельцем операционной системы и авторизовался во всех сервисах единой учетной записью – биочипом. Если записывать мой цифровой след полностью – то, как я печатаю, – скорость, опечатки, как двигаю мышью, какими маршрутами езжу каждый день, какой словарь использую в частной переписке и социальных сетях, какие поисковые запросы меня интересуют, сколько электроэнергии тратят мои девайсы, какой пульс для меня нормальный в покое, а какой в состоянии возбуждения и так далее, оказалось, что можно увидеть много закономерностей. Да, элементы хаосы и непредсказуемости безусловно присутствовали, но, в целом, моя жизнь стала выглядеть… словно запрограммированная, созданная из кусочков, очень конкретных для меня»16.

И если природная биологическая ДНК человека содержит всю физическую информацию о нем, то цифровая ДНК, как ее понимает Черешнев, – это совокупность всех его психологических идентификаторов, реакций, «набор зашифрованных и невидимых глазу пользовательских данных, которые содержат очень конкретную информацию о личности человека и его вероятном поведении в ситуациях А-Z»17. Цифровая ДНК содержит психологическую сущность человека, она открыта и уязвима. И поскольку, как уверен Черешнев, цифровую ДНК (Digital dna, или dDNA) можно и нужно считать слоем данных биологической ДНК, то и относиться к ней нужно соответствующим образом, т.е. всячески ее защищать, охраняя приватность человека в сети18.

Знать цифровую ДНК личности человека – означает знать его полный психологический портрет, а это дает возможность всегда найти психологический подход, мотивацию, которая для такого человека сработает гарантированно. Черешнев сравнивает dDNA со своеобразной шпаргалкой к человеческой психологии, к мозгу и воле, обладая которой, всегда можно убедить человека сделать то, что ему навязывают, манипулировать им, сконструировать для него «индивидуальную мышеловку с сыром»19. При этом речь идет о миллиардах людей, об их общей социальной ДНК.

Есть ряд компаний – информационных гигантов, «информационных феодалов», как их часто называют, – которые обладают гигантскими запасами информации и огромными ресурсами, что помогает им продвигать свои интересы, которые постепенно расширяются во все новые сферы. Свободы выбора в Интернете давно уже нет, уверен Евгений, а поиск в Сети дает нам только то, что кому-нибудь нужно нам продать. Нейронные сети сканируют Интернет и фильтруют полученные персональные данные для заказчиков таких исследований – компаний, чьей целью является максимизация прибыли бизнеса. Избавиться же от рекламы и от навязываемого круга предложений могут лишь профессионалы, специалисты в области ИТ и информационной безопасности, но соответствующая настройка компьютера для безопасного выхода в сеть трудоемка, требует профессиональных навыков и занимает время20.

Безнадежность же попыток обычных людей защититься от манипулирования их сознанием Евгений иллюстрирует примером с игрой в шахматы с компьютером: «…известно и доказано, что человек не может победить компьютер в шахматы. Но не потому, что он очень умный – просто у компьютера есть две базы данных – одна – это поведенческие паттерны всех лучших игроков планеты, а вторая – это база всех игр и ходов, когда-либо сделанных и записанных. Как только вы начинаете ходить, в течение нескольких ходов машина понимает паттерн (вернее, вектор вариаций) и видит все ваши шаги задолго до того, как вы придете к ним своим маленьким человеческим мозгом. Проблема в том, что предиктивный анализ уже не ограничен шахматами – его начинают использовать везде, тем самым меняя наше поведение, заставляя нас поступать иначе, чем мы могли бы поступить самостоятельно, без вмешательств со стороны»