Мира подперла щеку кулаком и снова задымила как паровоз.

– Верно, два раза в год, осенью и поздней весной, как правило, в мае, Римма впадает в беспокойство. Посторонним она кажется вменяемой. Три года назад сестра приехала с чемоданом в «Шереметьево» и попыталась пройти на посадку в самолет, отправляющийся в Париж. Когда ее попросили предъявить паспорт и билет, Римма так искусно изобразила жертву воровства, что ей поверили и отвели в отделение милиции для подачи заявления о краже. Хорошо хоть не стали сразу по компьютеру проверять, покупался ли авиабилет на фамилию Васюкова. И еще здорово, что она попросила у милиционеров разрешения сходить пообедать, а уж потом писать заявление. Представьте мое состояние, сижу на работе, звонит Римма в истерике: «Мируся, меня обокрали! Не могу лететь к Петеньке!» Как я неслась в «Шереметьево»! Моя школа в Тушине, до аэропорта недалеко, я быстро добралась, но до сих пор не понимаю, как мне удалось Римму домой незаметно увезти и почему шума не подняли. Нам просто повезло.

– В Васюковой пропала гениальная актриса, – буркнула я.

– Маловероятно, – возразила Мира Марковна, – весной и осенью у нее случаются припадки, она корчится в судорогах, кричит. И чем старше становится, тем хуже ей делается. Еще пару лет назад Римма лежала после них час-другой и вставала, а теперь неделю мается. Да вы сами ее сейчас видели.

– Не позавидуешь вам, – посочувствовала я женщине, – а что случилось с Артемом?

– Осложнение после гриппа, – грустно ответила Мира Марковна, – начиналось все обычно: температура подскочила, мы врача вызвали, стали мальчика лечить, он на поправку пошел. А потом вдруг потерял сознание, отек легких и смерть. Племяннику едва двадцать лет исполнилось, Тема был очень талантливым художником, постоянно рисовал, день и ночь работал, его взяли в издательство, крупное, называется… э… «Слон».

– Может, «Элефант»? – переспросила я.

– Точно, – кивнула Мира Марковна, – Артем очень понравился начальнику художественного отдела, мальчику дали задание, пообещали быстрый карьерный рост… и такая глупая, нелепая смерть.

Я встала.

– Извините, пожалуйста, я вела себя непозволительно, но мне показалось…

– Ерунда, – перебила Мира Марковна, – я отлично вас понимаю. Спасибо, что вернули деньги.

– Еще раз простите, – расшаркалась я, уже стоя у выхода, – Римма Марковна очень добрый человек. Мало кто в наше время сразу придет на помощь незнакомцу, даст деньги и не попросит расписки.

– Да, сестра у меня замечательная, но… жизнь у нее пошла наперекосяк, – грустно сказала Мира Марковна, закрывая за мной дверь.

На улице вовсю сияло солнце. Я посмотрела на автомобиль и поняла, что не испытываю ни малейшего желания стоять в пробке. Лучше провести время вон в том торговом центре. Денег у меня в обрез, но я не собираюсь ничего покупать, просто пошляюсь по этажам, поразглядываю витрины, может, выпью чашечку чая в местном кафе, если, конечно, она там не стоит триста рублей за наперсток. А уж потом, окончательно успокоив нервы, отправлюсь в банк беседовать о кредите.

Несмотря на середину недели и разгар рабочего дня, в универмаге колыхалась толпа. Сначала я заглянула в отдел косметики, отметила, что ничего интересного на стендах нет, и с легкой душой двинулась дальше по лавкам. Везде переливались стразами летние коллекции, модельеры, словно сговорившись, усыпали свои изделия яркими камнями. Больше всего меня поразили крохотные трусики, тонкую ткань которых безжалостно проткнули железными «лапками» украшений с фальшивыми брюликами.