Все это время он, должно быть, постился. Он трижды позвонил в колокольчик, на третий раз призывно, яростно и непрерывно, но никто ему не ответил.

– Какая чертовщина! Есть тут кто-нибудь? – выпалил он.

– Вот уж воистину, он и его «идите к дьяволу» работает! – сказала миссис Холл.

Вскоре до них дошел неверный слух о краже со взломом в доме священника, и они сложили два и два. Холл с помощью Уоджерса отправился на поиски мистера Шаклфорта, мирового судьи, и посоветовался с ним. Никто не осмелился подняться наверх. Чем занимался незнакомец, неизвестно. Время от времени он принимался яростно расхаживать взад и вперёд, и дважды раздавались гнусные проклятия, рвались бумаги и с силой о стены бились бутыли. Небольшая группа испуганных, но любопытных зевак увеличилась. Какие-то сомнительные личности бродили под окнами гостиницы и вставали на цыпочки, пытаясь заглянуть в комнаты. Госпожа Хакстер была тут как тут. Несколько весёлых молодых людей, щеголявших в чёрных пиджаках и бумажных галстуках пикейного цвета – был Белый Понедельник – присоединились к группе, задавая сбивчивые вопросы и вихляясь. Юный Арчи Харкер отличился тем, что пошёл во двор и попытался залкзть по сточной трубе до окна второго этажа. Он ничего не мог разглядеть, но дулся и давал основания предполагать, что всё видит насквозь, и вскоре к нему присоединились другие молодые люди из Айпинга, которым тоже хотелось научиться лазить по деревьям, как их недалёким предкам. Это был самый прекрасный из всех возможных Белых Понедельников, и дальше по деревенской улице выстроился ряд из почти дюжины киосков, тир, а на траве у кузницы стояли три жёлто-шоколадных фургона, и несколько живописных незнакомцев обоего пола раскладывали на прилавках кокосовую стружку. Джентльмены все, как на подбор, были одеты в синие свитера, дамы – в белые фартуки и весьма модные шляпы с пышными перьями набекрень. Уоджер из «Пурпурного Оленёнка» и мистер Сапожник Джеггерс, который подвизался продажей старых подержанных велосипедов, растянули поперёк дороги гирлянды из позолоченных юнион-джеков и пёстрых королевских эмблем (которыми отмечался первый юбилей Викторианской эпохи). А внутри, в искусственной темноте гостиной, куда проникал один лишь иголочный лучик солнечного света, незнакомец, надо полагать, голодный и напуганный, кутаясь в неудобную тёплую одежду, внимательно изучал сквозь тёмные очки свои бумаги или позвякивал маленькими грязными бутылочками и время от времени яростно ругался на посетителей – навязчивых и наглых мальчишек, слышимых, но невидимых, которые бесновались у него за окнами. В углу у камина валялись осколки полудюжины разбитых склянок, а воздух был пропитан резким запахом хлоркии ещё чего-то невыразимо мерзкого. Вот и всё, что мы знаем из того, что все слышали в тот момент и что впоследствии видели в комнате. Около полудня он внезапно открыл дверь своей гостиной и остановился, пристально глядя на трёх или четырёх самых упорных завсегдатаев бара.

– Миссис… Холл… – сказал он и замолк. Кто-то робко подошёл к двери и позвал миссис Холл. Миссис Холл появилась через некоторое время, немного запыхавшись и вытирая руки полотенцем, но от этого ещё более разгневанная. Холл всё ещё отсутствовал. Она обдумала и внутри себя уже отрепетировала эту сцену и вошла в огненном ореоле мстительных чувств, держа в руках маленький поднос, на котором лежал неоплаченный счёт.

– Сэр! Не изволите ли вы наконец ознакомиться со своим счетом? – ядовито спросила она.

– Почему мне не подали завтрак? Почему вы не приготовили мне еду и не ответили на мой звонок? Почему, почему, почему? С вами тольку нет никакого, одни почему!… -Постоялец отярости вдруг поперхнулся, – Неужели ты, проклятая ведьма, думаешь, что я способен жить без еды?..