Небезынтересной является одна реальность, связанная с Сандро. В подчинении у него находился опытный и проверенный повар, который в своё время работал у приснопамятного Григория Распутина, а позже у В.И.Ленина. Это был дед нынешнего президента Российской Федерации В.В.Путина – Спиридон Иванович Путин. Ещё на заре своего президентства Путин однажды с гордостью поделился этим немаловажным фактом из истории своей семьи. Но отметил, что дед был настоящим чекистом, до последнего верным долгу, и не раскрыл ни одной тайны своей выдающейся карьеры, кто бы и как бы не упрашивал рассказать о ней.

Воспоминания А.А.Васадзе бесценны хотя бы потому, что лишены всякой конъюнктуры. Как любой мемуарист, он тенденциозен, пристрастен, ибо избежать этого трудно, чаще невозможно, да и стоит ли. Однако он не побоялся того, что выраженное им мнение противоречит официальной точке зрения на эпоху, по праву носящую имя «сталинская».

Автор попытался восстановить правдивую картину способом, который ему представлялся самым правильным: честно, без прикрас описать увиденное и услышанное не кем-то, а им лично. А также – поведать, как именно всё это было им прочувствовано и понято. Он практически ничего не пересказывает, ни на что и ни на кого не ссылается, хотя дружил со многими знакомыми вождя и наверняка не раз слушал их увлекательные истории.

Васадзе, хотя и бывал в жизни хладнокровно-сдержанным, повествуя, даёт волю своей в общем-то открытой натуре, ничуть не стесняется выхода собственных эмоций. А повествует он, к слову сказать, только о трёх проведённых со Сталиным днях. Кто-нибудь с пренебрежением удивится: общался со Сталиным ВСЕГО три дня? Сам Васадзе с гордостью ответил бы: ЦЕЛЫХ три дня!

Проницательный ум, профессиональная наблюдательность дали ему возможность подметить и образно нарисовать интересные черты характера Сталина.

Как выясняется, очень простые и вполне человеческие черты, которые не вязались со стереотипами, искусственно насаждавшимися антисталинцами вчера и продолжающими заниматься этим сегодня. Акакий Васадзе полагал, что его откровения о днях, проведённых в непосредственном контакте с вождём, сослужат добрую службу будущим исследователям.

Другими словами, он не преподносит нам истину. Он показывает, что лишь сподобился добыть мельчайшую крупицу её, которая наряду с другими малыми и большими составляющими формирует истинное знание. Он помогает пытливому книгочею поразмыслить над тем, кем мы были и кем стали, а главное – кем будем…

Автор нигде не упоминает, на каком языке велись разговоры во время описываемой встречи. Можно лишь предположить, что на грузинском. Ведь в данном конкретном случае вышло так, что все приглашённые оказались грузинами. Разговоры, конечно, могли происходить и в смешанном виде – то на грузинском, то на русском. Известно, что Сталин неукоснительно соблюдал правило этикета, которое требовало поддерживать беседу только на русском языке, если среди присутствовавших находился хоть один этнический русский. Тому есть подтверждение и в мемуарах Чарквиани.

В пользу того, что диалоги велись преимущественно на грузинском, свидетельствует факт обращения Сталина ко всем на «ты». Для русского гостя это выглядело бы бестактным, однако в традиции грузин совершенно естественным является поведение, когда старший по возрасту называет младшего или ровесника, даже незнакомого, именно на «ты». Обращение на «вы» в этом случае выглядело бы ненатуральным, вычурным, а то и неуважительным.