– А вот что! – Максим сунул ему в лицо ствол револьвера. – Ни звука, или я тебя застрелю!

Уильям перепугался насмерть. Даже в полумраке Максим ясно видел белки его округлившихся от страха глаз. Это был крупный и сильный мужчина, но намного старше Максима. «Если у него хватит глупости начать сопротивляться, я его убью на месте», – постепенно заводясь, подумал Максим.

– Шагай вперед, – скомандовал он.

Кучер в смятении не двигался с места.

Нужно увести его подальше от света.

– Да шагай же, ублюдок!

Уильям зашел за кусты.

Максим следовал за ним. Когда они удалились от Мэлл ярдов на пятьдесят, он негромко приказал:

– Стоять!

Уильям остановился и повернулся на месте.

«Если он собирается вступить со мной в борьбу, то сделает это именно сейчас», – подумал Максим, а вслух сказал:

– Раздевайся!

– Что?

– Снимай с себя одежду!

– Ты – псих ненормальный, – прошептал Уильям.

– Да, я сумасшедший! Раздевайся!

Уильям все еще не решался подчиниться.

«Если я выстрелю в него, сбежится ли сюда толпа народа? Или кусты поглотят звук? Смогу ли я застрелить его, чтобы не слишком заметно продырявить форму? Успею ли избавиться от ливреи и сбежать, если нас заметят?»

Максим взвел курок револьвера.

Уильям тут же стал расстегивать пуговицы.

Максим по шуму понял, что теперь Мэлл кипела активностью: заводились моторы, звенела сбруя, по мостовой цокали подковы, люди орали то друг на друга, то на лошадей. Лакей Уолденов мог показаться в любую минуту.

– Быстрее! – поторопил кучера Максим.

Уильям уже разделся до исподнего.

– Остальное тоже снимай.

Уильям снова застыл в нерешительности, и Максим взял его на прицел.

Кучер стянул с себя нижнюю рубашку, панталоны и стоял теперь совершенно голый, трясясь от страха и прикрывая ладонями гениталии.

– Повернись!

Кучер повернулся к нему спиной.

– На землю! Лицом вниз!

Тот безмолвно подчинился.

Максим отложил револьвер в сторону. Потом поспешно скинул пальто и шляпу и надел ливрею. Подобрал цилиндр, брошенный Уильямом в траву. Подумал о бриджах и белых чулках, но решил обойтись без них: когда он сядет на козлы, его брюки и башмаки никто толком не разглядит – тем более в неверном свете уличных фонарей.

Оружие он положил в карман своего пальто, которое обернул вокруг руки. Одежду Уильяма прихватил с собой.

Кучер попытался поднять голову.

– Не смей двигаться с места и поворачиваться! – злобно рявкнул Максим.

И неслышно покинул темную парковую поляну.

Уильям какое-то время не осмелится даже подняться, а потом, будучи совершенно голым, постарается незаметно добраться до дома Уолденов. Маловероятно, что он поднимет тревогу и заявит об ограблении, не добыв прежде другой одежды, – для этого требовалась натура куда более дерзкая и лишенная стеснительности. Понятное дело, если бы Уильям догадывался, что Максим собирается убить князя Орлова, то мог отбросить стыдливость – но такая мысль едва ли придет ему в голову.

Запихнув остатки одежды кучера под куст, Максим вышел на освещенную Мэлл.

Именно сейчас у него могли начаться настоящие проблемы. До сих пор он был лишь прятавшимся в кустах подозрительным типом, а теперь превратился в опасного самозванца. Если один из приятелей Уильяма – тот же Джон, например, – всмотрится в его лицо, игру можно считать законченной.

Он быстро взобрался на козлы, положил пальто рядом на сиденье, отпустил тормозную рукоятку и хлестнул лошадей поводьями. Карета выехала на середину улицы.

Максим вздохнул с некоторым облегчением. «Я уже сделал почти все необходимое, теперь мне ничто не помешает добраться до Орлова!» – подумал он.