Механический мир Вселенной един и неразрывен в своих крайних противоположностях. Потому что вакуум пространства есть форма материи, противоположная механическим массам, но вакуум порожден механическими массами и непрерывно пополняется из механической материи, как и все известные и неизвестные науке полевые формы материи. Полевые формы заполняют диапазон от механических масс до вакуума пространства, обеспечивая неразрывную непрерывность переходных форм материального мира. И все это живет в непрерывных ускорениях и замедлениях, потому что противоположные крайности, в виде материи механических масс и квантов пространства вакуума, одномоментно сжимаются и разжимаются с частотой единого поля гравитации, равной 3х10 в 33-й степени герц. А вот полевые формы материи, хотя и привязаны к квантам пространства вакуума или к механическим массам, но имеют колоссальный диапазон частот, отличный от единой тактовой частоты механических масс и квантов пространства вакуума. В общем случае их частоты значительно ниже когерентной единой частоты механических масс и пространства Вселенной. Масса и сила тяготения образуются за счет того, что сжатие продолжается 6/7 периода одного цикла, а расширение – 1/7 одного цикла, но при этом сила ускоренного сжатия всегда чуть меньше силы ускоренного расширения. Эта обязательная разность и обеспечивает эволюцию полевых форм материи и постоянное возобновление всех видов полевых форм за счет расхода механических масс. Наука и без меня давно уже определила, что кроме механических масс во Вселенной ничего другого как бы и не расходуется. Но наука до сих пор не определилась с полной уверенностью, идет ли наращивание количества полевых форм материи и объемов пространства Вселенной или нет? Дело в том, что если признать неизменность энергии полевых форм материи, то надо признавать, что полевые формы материи тоже умирают и сворачиваются в нематериальные сущности, которые не регистрируются приборами и куда-то исчезают из Вселенной. Простое признание таких процессов равносильно признанию духа, о котором говорят все вечные и традиционные мировые религии.

Мысль-то логична и понятна. Регистрируемые полевые формы материи умирают, их кванты объединяются в нерегистрируемые информационные чипы и образуют нерегистрируемый дух. К чему такое признание приведет науку? Науку это приведет к тому, что она не только признает существование Бога Всевышнего, но и всем своим авторитетом станет невольным пособником мировых религий. Наука же всячески уклоняется признать реальность Бога Всевышнего, а почему она это делает, рассмотрим в следующей главке.

Факт научного признания Бога стал бы колоссальным фактором очищения человеческих душ от неверия и богоборчества. Совместные усилия науки и религии дали бы мощный стимул для укрепления морально-нравственных начал человеческих душ, а заодно и шанс замедлить стремительное движение человечества к собственному самоуничтожению. Невозможно отрицать, что полевые формы материи образуются в результате смерти механических масс. Если признать, что мыслящий дух есть продукт, который образуется в результате смерти полевых форм материи, то факт существования и эволюции Вселенной, земной жизни и человека приобретет вполне понятный смысл как единый Промысел Божий по превращению смертной материи в бессмертный дух. Причем человек в этой технологической цепочке занимает ведущее место творческого посредника между миром материи с его недостаточно несовершенным духом и Богом Всевышним, который и есть сам по себе бессмертный дух высшей степени информационного совершенства. К великому сожалению, для современной материалистической науки, которая основана на неверии в Бога, а главное – на отрицании мыслящего духа как реальной сущности, такой путь развития невозможен. Ведь и всего-то надо признать, что мыслящий дух, с помощью которого мы с вами мыслим и о котором говорят все мировые религии – есть реальная сущность. И эта реальная сущность является производственным продуктом, который получается в результате физических процессов материального мира. Полевые формы материи теряют энергию, приобретают способность к накоплению информации, объединяются по информационному родству в нерегистрируемые микрочипы и становятся квантами разнородного духа. Вместо этого простого пути наука идет по запутанным тропам безбожного материализма.