– Меня попросили добрые люди – я обещал… Если получится. А нет, так нет.

– Добрые люди пушками не пользуются, добрые люди жалобы пишут.

– Жалобы пишут глупые и трусливые.

– Какой ты стал, – усмехнулась Жанна.

– С кем поведешься, с тем и наберешься.

– Ладно, Епихин, спрошу у ребят… Но эти игрушки подорожали. Спрос растет.

– Я знаю.

– Хочешь совет?

– Хочу.

– Не лез бы ты в это дело.

– А я и не лезу.

– Лезешь, Епихин. Это видно. Мне это видно, – уточнила Жанна. – Пока есть деньги на хлеб, молоко и водку, можно не суетиться.

– Иногда на Канары хочется.

– И на Канары у тебя есть.

– Жанна… Послушай… Сам я никуда не полезу. И нигде не засвечусь. Это я обещаю.

– Смотри, Валя, – Жанна загасила сигарету в пепельнице, некоторое время смотрела на Епихина испытующе, отодвинула пепельницу. – Я предупредила. Мне бы не хотелось с тобой расставаться.

– Да и я не собираюсь.

– Когда пушка в руках, она обязательно выстрелит. И никогда не догадаешься, в какую сторону. Я говорю это не потому, что мне так кажется, я говорю это, потому что знаю. Я знаю, Валя. Эти ребята, которые обратились к тебе со столь деликатной просьбой… Если они ищут пушку, значит, у них ее нет.

– Мысль разумная! – рассмеялся Епихин, присаживаясь к Жанне на диван.

– Она разумнее, чем может показаться. Если у них нет пушки, а она им нужна и они обращаются за помощью к человеку, который занимается мебельным производством… Они лохи, Епихин. Они полные лохи. Или же… Или ты темнишь и пудришь мне мозги.

– Ты так легко просчитываешь совершенно незнакомых людей? Поделись, как тебе это удается?

– Да что тут просчитывать, господи! – Жанна поднялась с дивана и, сунув ноги в шлепанцы, направилась на кухню. – Пошли перекусим… Ты вроде чего-то принес… Может, и по глоточку пропустим… За успех твоего безнадежного предприятия, – она похлопала Епихина по плечу.

– Авось обойдется, – сказал он. – Где наша не пропадала! Кто не рискует, тот не пьет шампанское!

– Чего я терпеть не могу, так это шампанское! Не знаю более дурацкого напитка! Может быть, где-то, в каких-то там странах, в каких-то там бутылках оно более съедобное… Но здесь…

– А что ты хочешь выпить здесь?

– Хорошей водки.

– И побольше? – уточнил Епихин.

– Как пойдет, Епихин, как пойдет. По-разному бывает. Иногда запах отбивает всякую охоту, а иногда оторваться невозможно… Сегодня, кажется, второй вариант.

– Нет проблем! – азартно воскликнул Епихин, вынимая из холодильника початую бутылку «Абсолюта». – Сойдет?

– Слюбится – стерпится, – Жанна исподлобья, в упор посмотрела в его глаза. – Мои ребята не засветятся. Главное, чтоб твои не оплошали. Эти самые лохи… Сколько им, по тридцать?

– Ну ты даешь! – восхищенно воскликнул Епихин.

– Поздновато понадобилась им пушка, – Жанна повертела в воздухе узкой ладошкой. – Маленько бы пораньше.

– Поздновато? – удивился Епихин. – А так бывает? По-моему, пистолет всегда кстати. Как и деньги.

– Ошибаешься. И деньги могут быть преждевременными, и пушка частенько попадает в руки позже, чем человек может ею воспользоваться.

– Не уверен.

– Замнем для ясности. По-моему, это такая тема, что без бутылки нам не разобраться, – Жанна свинтила серебристую пробку с тяжелой, какой-то аптечной бутылки, понюхала, помолчала, склонив голову набок, словно не решаясь вынести приговор.

– Ну, что?

– Годится, – Жанна разлила водку в большие стаканы с тяжелыми донышками. На закуску были телячья колбаса, кусок какого-то балыка, виноградная гроздь.

– Будем живы, Епихин! – сказала Жанна. – Удачи тебе! – В этот вечер она называла его по фамилии.