«Что это они задумали?» – вертелось в голове Проньки, семнадцатилетнего молодца, впервые оказавшегося в одиночестве сразу против двух матерых врагов. А то, что эти двое поляков были врагами, Прошка нисколько не сомневался.

И хотя в порубежной станице он отслужил всего-то четыре месяца, кое-чему успел научиться у своих старших товарищей. Особенно многое он перенял у одного из самых уважаемых станичников, Булата Столетова. Впрочем, сам Прошка, что называется, был тоже не лыком шит, с детства он всерьез занимался охотничьим промыслом. Его отец Василий по прозвищу Медведь, учил сына метко стрелять и из лука, и из огнестрельного оружия, владеть копьем и ножом, читать следы на земле, оставленные разным зверьем и, конечно, самым опасным «зверем в человеческом обличье», как говаривал отец. Отца убили два года назад эти самые люди-звери, пришедшие с сопредельной стороны. И с тех пор поклялся Прошка и даже крест на том целовал, что ни один враг не уйдет от него безнаказанно.

Поляки зашевелились в своем укрытии, когда полностью стемнело. Прошка не столько увидел, сколько услышал, что враги двинулись к крепостным сооружениям. «Пора и мне за вами вдогонку», – подумал он.

Скинув с себя длинную белую рубаху, помогавшую скрытно передвигаться по еще заснеженному лесу, он остался в одежде черного цвета, спрятав рубаху у приметного пня, уцелевшего от сгоревшей ели, в которую угодила молния. После этого он двинулся за врагами.

Прошка все правильно рассчитал: земля у крепостной стены успела очиститься от снега и в своей черной одежде станичник мог продвигаться незаметно, даже несмотря на то, что усилившийся ветер разогнал темные тучи и на небе засиял полный диск луны и залединились-захороводили звезды вокруг нее, облив своим туманным серебристым светом все на земле.

Поляки между тем тихо приблизились к самой стене и, хотя Прошка не спускал с них глаз, неожиданно куда-то исчезли, словно провалились в преисподнюю.

– Что за чертовщина?.. – пробурчал себе под нос станичник. – Что же они невидимками обернулись, что ли? Прямо как в сказках бабки Пелагеи… Но в ее сказки я и в детстве не очень-то верил…

Подойдя поближе к тому месту, где исчезли поляки, он увидел довольно густой кустарник у самого подножья каменной стены. «Собачья роза, – припомнил название колючего кустарника Прошка, хорошо затвердивший уроки отца и бабки Пелагеи, рассказывавших ему о всякой травке, всяком кустике, произраставшем на родимой земле. – И где же тут можно спрятаться, хотел бы я знать?»

Он обошел кустарник кругом и обнаружил малозаметный лаз между кустарником и стеной. «Вот тебе на! – изумился станичник. – Как же его раньше-то никто не обнаружил?..»

Встав на колени, Прошка сначала просунул в лаз только голову, а потом, убедившись, что легко пролезет дальше, пополз вперед. Вскоре он очутился в подземном ходе, где пахло горелой паклей. «Все ясно, – сообразил Прошка. – Они здесь факелы разожгли и отправились прямиком внутрь крепости. Хитрецы! Да только и я пойду вслед за вами. Просто так вы от меня не отвяжетесь…»

Ощупывая руками мокрые холодные стены подземелья, Прошка на полусогнутых ногах, поминутно приседая, стал передвигаться вперед и пробирался так до тех пор, пока не увидел впереди два колеблющихся огонька, исходящих от горящих факелов. Поляки чего-то выжидали у выхода. Но вот огни погасли, значит, оба вышли из подземелья.

Прошка переместился к выходу и осторожно выглянул наружу. Лаз выходил прямо во двор какого-то невзрачного деревянного строения. До того он был прикрыт двумя бревнами, рядом с которыми были разбросаны поленья дров.