– А если это сейчас читает та семья, которая до сих пор не оправилась от трагедии? Не можешь придумать сюжет сам, бери старые дела – пяти-десятилетней давности. Но не свежие. И добавляй больше деталей от себя. Понял?

Рыжий ужасно смутился и мгновенно внял. И с тех пор следовал начальственному совету во всём.

Мьёл стукнул по подоконнику, привлекая внимание.

– Двести Пятый остров, – провозгласил он и разбил склянку.

Над столом сгустилось чёрное облако, из которого постепенно выступили детали – заброшенный дом с заколоченными окнами, неухоженные колючие кусты вокруг, низкие ветви деревьев над остатками крыши, клочья обычного тумана повсюду. Никаких следов деятельности следящие артефакты не отмечали.

– Дальше, – кивнул Рьен.

Колдун помахал рукой, и картинка развеялась, как дым на ветру.

– Восемьдесят Шестой, – Мьёл разбил следующую склянку.

Изъязвлённый временем, но величественный трёхэтажный особняк, окружённый древними елями, угрюмо глянул на людей чёрными провалами окон.

– Пусто, – быстро изучил «мышеловку» Рьен. – Дальше.

А когда двадцать три «ловушки» закончились, он признал неизбежное:

– В лодку. По очереди к тем пяти островам, где сдохли артефакты. Заодно и обновим.

– А если и там пусто? – Мьёл уже быстро подметал пол, убирая осколки склянок.

– Копнём в другом месте, – Рьен пожал плечами. – Долго, что ли, разведать, кто в знаковые дни на сутки арендовал лодку?

– А если у него своя? – колдун вернул веник в угол, отряхнул руки и застегнул куртку.

– На границе Семиречья отмечаться необходимо всем. Тем более своим, чтобы пошлину не платить. Много ли, думаешь, найдётся тех, кто по первым-последним лунным дням в Мелкодонье наведывался? Путь-то из Семиречья туда один. И там-то отмечаться не нужно. И очень, кстати говоря, зря наши соседи никак не установят пропускную систему. Хотя бы для таких вот дел.

– А если он всё же не здесь? И вообще после каждого убийства в разных городах прятался и из разных мест всегда в Мелкодонье приезжал? – не унимался Мьёл. – Мало, что ли, бесхозных островов вне городских границ? Поставил землебитку, навёз туда жратвы и сиди луну. А как время, так приехал, днём закупился, ночью убил – и ищи ветра в поле.

Приезжий сыскник задумчиво крякнул, Сьят схватил чистый лист, чтобы записать идею, а Рьен улыбнулся.

– Я очень надеюсь, Мьёл, что ты против закона не пойдёшь никогда, – заметил он весело. – Тебя с твоей фантазией нам точно не поймать. А пока давай исходить вот из чего: преступник не в курсе, что мы знаем о южных обычаях колдовства, помощниках, знаках и казнях. Он почти год водит за нос опытных сыскников Мелкодонья и безнаказанно убивает, то есть уверен в себе и своём деле. И такие дикие меры предосторожности не соблюдает.

***

Первые три «капкана» предсказуемо пустовали, а вот в четвёртом их ждали – правда, не тот, кого ждали сами сыскники, за исключением, пожалуй, Рьена. На покосившейся скамейке у грубо сколоченного причала сидела одинокая фигурка в песочного цвета плаще.

– Нет, ну никуда без неё, а... – раздражённо пробормотал Мьёл, гася ветер.

Лодка закачалась в полушаге от причала, и матушка Шанэ встала, подобрала полы плаща и смело ступила на старые доски.

– Мы опоздали, – заявила она сходу. – Они здесь были и ушли совсем недавно. Почуяли ваши артефакты. Мои помощники, кстати, их тоже сразу нашли.

Рьен встал и протянул руку, помогая матушке перебраться в лодку.

– И где же они? – уточнил он. – Артефакты? И беглецы?

Оказавшись в лодке, матушка Шанэ обернулась. Вечерело, и призрак одинокого кособокого дома, запорошенного листвой, таял в густом тумане. Да, чуть-чуть опоздали... Чудь