– Пусть побудут с нами, – сказал Алешка. – Папа когда вернется?

– Не знаю. Часов в десять, – машинально ответила мама.

Алешка снял часы со стенки и перевел стрелки на без пяти десять:

– Будем ждать.

Вот так в нашей семье начался новый отсчет времени…

Сумрачно как-то. Тревожно. Что-то мне не по себе. Что-то как-то не так. И дело, я это чувствую, вовсе не в папиной командировке. Он и раньше, бывало, уезжал надолго. Правда, в этот раз он уехал как-то странно. Мне даже показалось тогда, в прихожей, что у него какие-то виноватые глаза. Но что-то еще не дает покоя. Вроде мелкой занозы. Так-то ее не чувствуешь, а как заденешь – сразу колко царапнет. И тетя Зина каждый вечер с мамой на кухне шепчется. А тут еще Ирка Орлова пристала:

– Димон, расскажи мне про Базарова, сочинение скоро. Он плохой или хороший?

– Когда как.

Эту Ирку я раньше не замечал. Да и как ее заметишь, у нее столько дел. Ходит на музыку, на прыжки в воду, на спортивные танцы, в консерваторию, на выставки, балетом занимается. Только и мелькает, как галка за окном. А Димон ей про Базарова расскажи.

– А сама что, учебник потеряла?

– Да мне некогда.

– Ну да, – тут мне вспомнился стишок из далекого детства: – «Драмкружок, кружок по фото, а мне еще и петь охота».

Ирка, видно, этот стишок не знала, потому что с удивлением посмотрела на меня. И тут я увидел, какие у нее пушистые и длинные ресницы. Как у нашей мамы.

– Ладно, – неожиданно для себя сказал я. – Напишу тебе сочинение.

– Ой! Правда? Спасибо! Я побежала! – И чмокнула меня в щеку. – Опаздываю! Пока-пока.

Сочинение немножко меня отвлекло, но чувство, что еще что-то случится, меня не оставило. В глубине души я его ждал. И дождался…

Вечером, после ужина, мама сказала:

– Ребята, мне надо с вами поговорить. Пойдемте в комнату.

Мама села на Лешкину тахту, прямо под бумажными часами, а мы, немного встревоженные, примостились по бокам. Ждали – сейчас начнется разговор о всякой успеваемости, о всякой дисциплине, о всяких учительских жалобах… Вот если бы…

Мама вздохнула и сказала, пряча свои красивые глаза, как папа тогда в прихожей:

– Ребята, вы уже почти взрослые. И умные…

– Почти, – уточнил Алешка, почему-то взглянув на меня.

– И умные, – повторила мама, будто не решаясь продолжить. Но решилась: – В общем, мы с папой решили пожить отдельно…

Вот так и рухнуло все на свете. Я никак не мог и не хотел в это поверить. Мама и папа такие взрослые и умные – и делают такую глупость. Ведь они с четвертого класса как взялись за руки, так и идут вместе. Шли, вернее.

Я посмотрел на Алешку – я очень испугался за него. А он смотрел на маму широко распахнутыми глазами и хлопал ресницами. А потом деловито сказал:

– Ага! Он, наверное, влюбился. В ту рыжую тетку, которая его увезла. – Мама промолчала. – Она ничего, немного красивая. Только ноги очень длинные. Она когда за руль садится, у нее голова между коленками торчит. Да, Дим?

Удивительный ребенок! Рухнул мир, распалась дружная семья, а он о каких-то рыжих длинных ногах! Я боялся, что мама сейчас заплачет, но она только поправила волосы и сказала:

– Все! Об этом больше ни слова. И хорошенько запомните: если кто-то будет вас спрашивать о папе, ответ один – не знаем, где он…

– И знать не хотим, – резво добавил Алешка. – Да, мам?

Мама пожала плечами:

– Ну, может, не так уж резко…

Да, мама у нас сильная, с характером. Да и Лешка не размазня. А меня эта новость чуть ли не раздавила. Конечно, мне приходилось слышать, что довольно часто муж и жена расходятся, создают новые семьи, начинают делить детей и имущество, но чтобы такое могло произойти в нашей дружной семье – и в страшном сне не приснится…