Как видно, вчерашнее событие не научило Катю ничему или же она ждала гостей.

Поднявшись на лифте на четвертый этаж, где жила Катя, я даже не успела позвонить в звонок двери, как дверь квартиры отворилась и Катя сама выглянула наружу.

– Это ты? – спросила она у меня с веселым удивлением, заглядывая мне за спину.

– Это я позвонила тебе, – сказала я, – привет!

Катя нахмурилась:

– Надо же, а я и не помню, что давала тебе мой адрес. Но это и к лучшему! Заходи, Татьяна, будем наполняться кофеином! – рассмеялась она и впустила меня внутрь квартиры.

Двухкомнатная квартирка, в которой жила Катерина, была небольшой, но премиленькой. Здесь превалировали розовый цвет и мягкость. Это выглядело бы прекрасным любовным гнездышком, не будь оно таким приторным.

Катерина проводила меня в розовую гостиную, посадила на диван, покрытый розовым покрывалом, и удалилась в кухню за кофе.

За пять минут ее отсутствия я успела и осмотреться, и заскучать. Пошлые блестящие картинки на стенах и розоватый свет, падающий из окна сквозь розовый тюль, действовали на меня усыпляюще.

Когда появилась Катя с подносом в руках, я уже почти дремала.

– Кемаришь, Татьяна? – спросила она, ставя на журнальный столик поднос с чашками и блюдцами. – Давление бьет по мозгам? Это пятна на солнце посылают нам магнитные бури. Из дома выйти нельзя, поэтому я и скучаю здесь.

Я пожала плечами, Катя села напротив меня в кресле. Нужно ли сообщать, что кресло тоже было обтянуто розовым гобеленом?

– Я не помню уже – мы с тобою на «ты» или на «вы»? – Катя наморщила лобик и махнула рукой. – Не возражаешь, если будем на «ты»? Это проще, мы же с тобой не миледи английские, а тарасовские девчонки.

Я кивнула, действительно, сложности и мне были ни к чему.

– Интересно ты живешь, – осторожно начала я, пробуя кофе.

Кофе оказался великолепным.

– Нормально, – ответила Катя и пододвинула ко мне вазочку с печеньем, – тебе нравится?

– Впечатление сложное, – призналась я, – как будто это будуар современной Клеопатры.

– Ну это ты загнула! – Катя рассмеялась и, положив себе в чашку две ложки сахара, начала размешивать, громко стуча ложкой о края чашки. – Ты не читала Золя, сразу видно. Был такой писатель иностранный. Он уже умер. Моя квартира похожа на будуар буржуазной содержанки, вот на что! А Клеопатра была царицей, она и спала с царями. А я с бизнесменами. Разница есть?

Я промолчала, согласившись, что разница между Цезарем и Азбашевым должна быть. Цезарь электроникой не торговал.

Катя, видя, что я не собираюсь спорить, кивнув мне, продолжила:

– Да, я – содержанка! А знаешь, кроме отсутствия штампика в паспорте, это практически ничем не отличается от статуса жены, а удобств, между прочим, гораздо больше. Посмотрела я на этих несчастных жен: никаких радостей в жизни, только вонючие носки и щи в кастрюле. Это жизнь? Это прозябание, точно тебе говорю!

Катя подняла чашку и замолчала.

Получив возможность высказаться, я эту возможность и не упустила. Как оказалось, на своей территории Катя была разговорчива. Может быть, это и хорошо. Я собралась проверить свое наблюдение.

– Я тебе не говорила, чем я занимаюсь? – спросила я, оглядываясь в поисках пепельницы.

Катя, угадав мое желание, протянула руку назад, почти не глядя взяла с полки открытого шкафа пепельницу, сделанную из розового родонита, и поставила передо мною. Оттуда же она извлекла и пачку «Русского стиля» и зажигалку.

– Такие куришь? – спросила она. – Угощайся. Так о чем ты меня спросила?

Я повторила свой вопрос.

– Нет, не знаю! – Катя внимательно посмотрела на меня и чуть нахмурилась. – А на самом деле ты кто? Надеюсь, не собираешься составить мне конкуренцию?