– Я хочу, чтобы ты нашел мою сестру, – прямо ответил Дольшер. – Мы оба прекрасно помним, что некогда ты укусил ее. Как раз тогда, когда тебя объявили в розыск из-за подозрений в подхваченном вирусе. Ты пытался обратить ее в вампира и таким образом досадить мне. Хвала небу, целители совершили чудо. Прижгли место укуса серебряной водой, вычистили ей кровь, так что зараза не пошла дальше. Но между вами уже успела образоваться ментальная связь.

– Я тоже кое-что помню из тех славных денечков, – перебил его Рашшар, кисло поморщившись. – Если мне не изменяет память, тогда ты сильно разозлился на меня за эту невинную шалость. Выследил и поймал. Собирался было убить без суда и следствия, но я напомнил, что в таком случае твоя сестра будет очень, очень сильно страдать. Да, она не стала вампиром благодаря вмешательству целителей, но связь между нами была слишком свежей. Вряд ли бы, конечно, Дайра погибла, но помучилась бы изрядно. И мы договорились. Я не пытаюсь установить с ней телепатический контакт, а ты оставляешь меня в живых. С условием что я покину Нерий и никогда больше не появлюсь здесь. Со временем связь должна была ослабнуть и сойти на нет. Если бы я погиб через пару лет после этого происшествия, то Дайра в самом худшем случае почувствовала бы легкую мигрень и ничего более. И вот теперь, когда связь между нами практически пропала, ты хочешь ее возобновить? Зная, что придется снова ждать несколько лет, чтобы моя смерть не угрожала жизни твоей сестры?

Упырь кокетливо изогнул бровь. Переплел перед собой пальцы и удобно устроил на них свой подбородок, внимательно наблюдая за реакцией Дольшера на его слова. Фарн приставил стул к столику, за которым сидел Рашшар, и опустился рядом. Прижался к своему любовнику, положил ему голову на плечо, одной рукой ласково наглаживая его отвратительную лысину.

– Да, я хочу, чтобы ты это сделал, – твердо сказал Дольшер, никак не отреагировав на эту сцену. – Жизнь моей сестры сейчас находится в смертельной опасности. А в твоей живучести я уже имел несчастье убедиться.

– Мм… – протянул Рашшар. Весь изогнулся под лаской даританца. – А что мне за это будет? Любая сделка должна быть выгодна обеим сторонам. Ты спасешь сестру, а что получу я?

– Кровь, – незамедлительно ответил Дольшер. – Ты получишь много крови. Годовой запас. Человеческой или любой другой расы, на твой выбор. Неважно: эльфов, гномов, хекстян, варрийцев или даританцев. Я достану для тебя даже кровь оборотней определенной породы.

– Очень заманчиво. – Упырь широко улыбнулся, продемонстрировав зубастый оскал. – Но видишь ли, в чем загвоздка, мой давний враг. Я не люблю замороженную кровь. Да и где мне хранить годовой запас? Поверь, нет ничего лучше свежедобытой. Охота – вот мое любимое слово. Выследить добычу в темном лабиринте узких улочек. Долго гнать ее по пустырям и переулкам, то даруя, то вновь отнимая призрачную надежду на спасение. А потом вонзить клыки в такую мягкую и нежную шею. Пить, захлебываясь от наслаждения. Вот что мне надо, Дольшер.

– На что ты намекаешь? – На начальника департамента сейчас было больно смотреть. Он словно постарел разом на десяток лет, осунулся и сгорбился.

– Намекаю? – Упырь удивленно хмыкнул. – По-моему, я говорю более чем прямо. Лицензия, мой враг, мне нужна лицензия на одно убийство. В Нерии, понятное дело. Давно не охотился в здешних краях, хочу вспомнить былые подвиги. И обещаю, что о нашей сделке никто не узнает.

Фарн что-то тихо зашептал на ухо Рашшару, фыркая и давясь от смеха. Какие-то милые глупости по поводу того, чем они займутся этой ночью. Я неприязненно посмотрела на даританца. Как он может общаться с упырем, особенно когда услышал его требования? Это же кровожадный и жестокий убийца, которому плевать на благородство и милосердие! К тому же мертвый и тухлый. Впрочем, сам даританец недалеко ушел от своего любовника, благо что его сердце еще бьется.