Без Ромина положение Заставы могло резко осложнится. Это сейчас он весь такой грозный сидел на единственной артерии, связывающий ее и «большую землю». Но стоит ему только исчезнуть в неведомых далях, да еще и под грифом «совершенно секретно», ручеек припасов для часовых может резко иссякнуть. Павел напрямую эту мысль Ромину и преподнес.

– Не переживайте, я здесь таких волкодавов вместо себя оставлю, что на вас даже косо посмотреть испугаются. Да, еще – поступило предложение о наших пиар-менеджеров…

– Пиар-менеджеров?!

– Именно от них. Информационная война для нас не менее важна, чем реальная. Особенно на фоне появившихся группировок типа «Обновления». Так вот – надо придумать название для вашей роты.

– У нас номер есть же.

– Номер это не поэзия. И не романтика. Номер это сухо и несимпатично. И в выпусках новостей номер звучит не очень. Пиарщики сами что-то там выдумывают, но решено было и вам дать возможность выбрать себе новое имя. Вместе с остальными Заставами. Так что думайте, а вечером мне сообщите.

Павлу сначала хотелось махнуть на эту затею рукой. Других проблем что ли нет? Но потом, слегка призадумавшись, он решил, что имя их оперативной группы это все-таки важно. Очень. Сейчас обзовут их пиарщики Корпуса каким-нибудь мерзким именем и мучайся потом всю оставшуюся вечность. Полковник вызвал всех сотрудников Заставы, кроме тех, кто находился на боевом дежурстве и объявил общий сбор на плацу. Те, кто лично явится не мог должны были принять участие в обсуждении по коммуникаторам.

К тому моменту, как на плацу собралась разношерстная толпа из солдат, техников, инженеров, ученных и пилотов, пришли данные из Китая и Америки.

– Китайцы решили назваться Тяньлун. Что означает «Небесные драконы», – объявил Павел через внешние динамики МКП. Он решил не покидать кабины, чтобы использовать «Мухтар» как трибуну и громкоговоритель.

– Какая неожиданность! Опять, драконы – им не надоело? Китайцы на своей волне! – прокатилось по толпе.

– Американская Застава взяла позывной «Гризли», – проинформировал подчиненных полковник.

– А что, надо обязательно животными обзываться? – спросил кто-то из толпы и тут же покатилась волна недовольства, – блин – ну как так-то, отобрали у нас медведей! Это же чисто наше!

– Животными? Теперь думаю да, такая традиция. Медведей заняли? Ну это они отдали дань – вертушки целенаправленно уничтожают гризли. Не жалко, подключим фантазию и придумаем что-нибудь менее стандартное… – произнес Павел и тут же на плацу начался неконтролируемый гомон. Каких только представителей фауны народ не предлагал сделать своим символом. От бесстрашных, но банальных тигров и львов, до экзотических вариантов типа песцов. Так сказать, позывной с намеком. Среди всего этого гвалта Павел вдруг услышал слово «барсуки», произнесенное женским голосом по коммуникатору, – секунду, кто сказал барсук?

– Я, – откликнулась Куколка.

– А почему барсуки? – поинтересовался полковник.

– Как почему? У нас первый бой из-за них был… и первые потери.

Понятно. У девушки сработала психологическая травма и Павел ненароком ее разбередил.

– Погодите-ка, – голос Березова легко перекрывал общий шум, – а барсук-то зверь непростой! Ни лисы не боится, ни стаи волков. Сам по себе не злобный, но, если к нему домой начать ломиться или разозлить, он хуже беса становится.

Из-за своего увлечения охотой Павел знал, что с барсуками шутки плохи. Располосовал ему как-то барсук своими когтями сапоги из жесткой кожи на тонюсенькие ремешки. Прав старшина – злой барсук хуже дьявола!