– Я всю вину возьму на себя, – моментально сменил гнев на милость Фэш. – Скажу, что пригласил тебя полетать вокруг замка на часок-другой, – добавил он с ухмылкой.

– И нам сразу поверят, – пробормотала Василиса, сделав вид, что не поняла и тени намека. – Так что давай все-таки постараемся не попадаться.

Как Василиса и предполагала, окно в Северной башне было открыто. Отец любил свежий морской воздух, поэтому не закрывал окна даже в самую холодную пору, предпочитая посильнее растапливать камин. Вот и сейчас в жерле камина перекатывались алые угольки, поэтому, несмотря на поднявшийся снаружи сильный ветер, в комнате сохранялось тепло.

Как только они приземлились, Фэш тут же протопал к резному старинному секретеру, стоявшему у дальней стены, в нише, и принялся по очереди выдвигать ящики.

Василисе это не очень понравилось, хотя она понимала, что иначе нельзя. Как еще узнаешь планы Нортона-старшего? Фэш и Захарра находятся в крайне затруднительном положении: то ли они гости, то ли пленники. И кто знает, какую судьбу готовит Нортон-старший ученику Астрагора, пусть и бывшему…

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Василиса решила осмотреться, хотя ей казалось, что сейчас в этой комнате каждая вещь взирает на нее с осуждением.

Гостиная, как называли ее в отцовском доме на Остале, как-то неуловимо изменилась. Вроде бы все то же самое: часы-домик на стене, диван, накрытый синим плюшем, камин с узорной черной решеткой, низкий и круглый кофейный столик, рыжевато-бурая медвежья шкура на полу. Правда, в отличие от первых посещений, эта комната стала для Василисы более привычной, родной. У нее даже появилось ощущение, что, несмотря на их незаконное проникновение в комнату, здесь она находится в полной безопасности.

В углу стояло овальное нуль-зеркало в человеческий рост. Василиса подошла ближе, чтобы рассмотреть раму, выполненную в виде переплетения узких русалочьих хвостов: каждая чешуйка отливала зеленовато-синим блеском искусно вставленных драгоценных камней – от изумрудов до бирюзы. Иногда по зеркальной поверхности пробегала едва заметная рябь – ага, значит, зеркало функционировало, то есть было настроено на мгновенный переход. Выходит, что отец мог вернуться в любую минуту.

– Как успехи? – спросила Василиса у Фэша.

– Ищу, – буркнул тот, не переставая шуршать бумагами. – Кстати, ты знала, что твой отец работает над созданием механического воздушного трамвая? – В его голосе промелькнуло восхищение. – Я нашел интересные эскизы… Вагоны – это корзины, подвешенные к воздушным шарам. А все шары, каждый сам по себе, передвигаются по общему заданному маршруту. Путь проходит во времени, по нитям и узловым точкам, – принцип движения такой же, как в клубках. Занятная идея… Наверняка его дружок зодчий тоже что-то подсказал. Эх, отцу Ника такое изобретение точно бы понравилось.

– Вряд ли мой отец расскажет ему об этом трамвае… Они же с Лазаревым давно поссорились, – напомнила Василиса. – И вообще, давай закругляйся, а?

– Угу. Могла бы и помочь.

Но Василиса мотнула головой. Она вдруг подумала, как же было бы здорово, если бы отец помирился со старшим Лазаревым. Они ведь дружили когда-то и, судя по всему, крепко дружили. Даже чем-то напоминали ей Ника и Фэша – оба тоже из разных слоев часового общества, «ремесленник» и «стрелочник». Василиса тихо фыркнула, вспомнив об этих прозвищах, которыми награждали друг друга часовщики и часовые мастера. А вот Миракл по характеру чем-то напоминал ей Маара. Интересно, как зодчий относится к отцу Ника? Что-то не особо они разговаривали друг с другом при встрече…