Перед самой дверью в гостевые покои Василису вновь одолела робость: а вдруг отец в плохом настроении или…

К счастью, положение спас клокер. Он прошел в комнату первым и, придержав тяжелую дверь для Василисы, застыл в учтивом поклоне.

Набрав воздуха в грудь, девочка решительно шагнула вперед, приготовившись бодро поздороваться, но вместо этого выдавила:

– Э-э-э…

С самым спокойным выражением лица, которое только можно вообразить, на нее смотрела госпожа Мортинова. Как и всегда, подруга отца щеголяла в роскошном наряде – черном, отделанном вычурной золотой вышивкой платье, шляпке с узорной вуалью, длинных тонких перчатках. В руках она держала черный кружевной зонтик и элегантный саквояж из черной лакированной кожи. Василису неприятно кольнула мысль, что Елена наверняка приехала по приглашению отца. Вряд ли она осмелилась бы появиться в замке Черной Королевы лишь по собственному желанию…

– Здравствуй, милая, – обыденным тоном произнесла часовщица, словно так приветствовала Василису каждый день. Как будто не было ее постоянных угроз, битвы во временной петле, пленения в Змиулане, когда Елена зло пошутила над Василисой, приняв обличье Астрагора, а затем натравила на нее своего любимчика Марка, золотого ключника.

– Что вы здесь делаете? – процедила Василиса, с трудом овладев собой. – Кто вас вообще пустил сюда?

– Как невежливо, – насмешливо поджала губы Елена. – Ты смотри, как подросла птичка… Распоряжается, словно главная в этом доме. Что-то ты бледненькая стала, худенькая, как ощипанный цыпленочек… Да и вид у тебя совершенно неприличный.

– Хорошо, что вы сами сейчас в приличном виде, – спокойно отпарировала Василиса, намекая на давнюю встречу с изрядно подвыпившей Еленой.

Голубые глаза часовщицы вспыхнули ледяным огнем, напускное равнодушие слетело в один миг, ее тонко очерченный рот уже искривился в злой усмешке. Но она не успела что-либо произнести в ответ, – снова открылась дверь, в комнату вошел Нортон-старший.

Он быстро оценил происходящее и, повернувшись к Елене, вдруг почти повторил слова Василисы:

– Позволь спросить, что ты здесь делаешь?

Лицо часовщицы стало кротким, нежным и немного растерянным. Мысленно проклиная притворство Елены, Василиса перевела взгляд на отца – видит ли он, с кем имеет дело, – но тот оставался невозмутимым.

– Извини, Нортон… – прощебетала Елена. – Я всего лишь хотела уточнить некоторые мелочи…

Почему-то она вновь посмотрела на Василису странным, задумчивым взглядом. Словно бы решала, каким лучше ядом ее отравить. Василиса вдруг подметила, что госпожа Мортинова как-то изменилась: скулы заострились, в глазах светился нездоровый, лихорадочный блеск, этакая мрачная решимость, а возле ярко накрашенных губ проявились две резкие складки. Судя по всему, в последнее время часовщице пришлось несладко – наверняка сильно переживала из-за разрыва с Нортоном-старшим.

– Мне кажется, мы уже обо всем договорились, Елена, – между тем произнес отец Василисы. – Если возникнет необходимость в решении по-настоящему важных вопросов, я спущусь сам. Да, твой шакаленок ожидает тебя в коридоре, – он кивнул на дверь, до сих пор поддерживаемую клокером. – Наверное, прибежал сообщить, что твоя комната готова.

– Марк скоро уедет обратно в Астроград, – недовольным тоном заметила Елена. – Мальчишка и так переживает, что ты зачасуешь его… Видишь, я свято исполняю все, что ты просил.

– До встречи в Каминной зале, Елена.

Нортон-старший усмехнулся и, пристально глядя в глаза часовщице, поцеловал ее руку в перчатке. Елена тут же расслабилась, ее глаза засияли. Что касается Василисы – то она едва сдерживалась, чтобы не заорать – так у нее внутри все кипело от негодования и злости.