Короче говоря, Дракон пытался учить меня как мог и наставлять меня в моем продвижении ощупью по новообретенному лесу, пусть этот лес и представлялся ему чужой, незнакомой страной. Он по-прежнему злился на меня за мои успехи – не из зависти, а из принципа: Дракона, привыкшего к упорядоченности и точности, оскорбляло, что мое безалаберное чародейство и впрямь срабатывает, и когда у меня что-то получалось, он хмурился не меньше, чем когда я допускала явные ошибки.

Спустя месяц после того, как Дракон начал обучать меня на новый лад, я попыталась создать иллюзию цветка. Учитель пепелил меня взглядом.

– Я ничего не понимаю, – пожаловалась я – проныла, если уж начистоту; чары давались мне с невероятным трудом. Мои первые три попытки выглядели так, будто цветок сшили из обрывков бумажной ткани. Наконец мне удалось-таки соорудить мало-мальски убедительный шиповник – если только не принюхиваться. – Цветок куда проще вырастить, зачем же возиться с магией?

– Все дело в масштабе, – объяснял Дракон. – Уверяю тебя, иллюзию армии создать проще, нежели армию как таковую. – Да как оно вообще работает?! – взорвался он. Мой наставник то и дело выходил из себя при виде моего самоочевидно никудышного чародейства. – Ты совсем не поддерживаешь заклинания – ни речитатива, ни жеста…

– Я все равно вкладываю в цветок магию. Очень много магии, – горестно заверила я.

Первые несколько заклинаний, которые не выдергивали из меня магию точно зуб, оказались таким неизъяснимым облегчением, что я уж подумала – самое плохое позади. Ведь теперь, когда я поняла, как именно магия должна работать – уж чего бы Дракон ни говорил на этот счет! – все окажется куда проще. Что ж, скоро я убедилась, как глубоко заблуждалась. Мои первые попытки подпитывались отчаянием и ужасом, а следующие несколько уроков были не сложнее тех первых заговоров, которым он пытался меня научить в самом начале: он считал, что теми простенькими заклятиями я овладею без особых усилий. Я действительно овладела ими с легкостью, и тогда Дракон безжалостно приставил меня к настоящей работе, и все снова стало… ну, если не настолько невыносимо, то по крайней мере неописуемо трудно.

– Как ты вкладываешь в цветок магию? – процедил Дракон сквозь зубы.

– Так я ведь уже нашла тропу! – объясняла я. – Я просто следую по ней. Ты разве… не чувствуешь? – вдруг спросила я и протянула ему руку с цветком. Дракон нахмурился, накрыл ее ладонями и промолвил: – Вадийя руша иликад тухи, – и на мою иллюзию наложилась новая: две розы в одном пространстве, причем его роза, понятное дело, состояла из трех рядов безупречных лепестков и благоухала тонким ароматом.

– Попробуй сделать не хуже, – рассеянно промолвил Дракон. Пальцы его чуть двигались; шаг за шагом, рывками, мы сводили наши иллюзии воедино, и вот уже стало почти невозможно отличить одну от другой, и тут он внезапно воскликнул: – Ага! – ровно в тот момент, когда я начала прозревать его заклинание – в точности как странный механизм в центре стола, весь из блестящих подвижных деталек. Повинуясь внезапному порыву, я попыталась согласовать наши усилия; я представила себе его заклинание как водяное колесо мельницы, а себя – как бурный поток, колесо вращающий. – Что ты де… – начал было Дракон, а в следующий миг роза у нас осталась только одна – и начала расти.

И не только роза: вверх по книжным полкам во всех направлениях поползли виноградные лозы, оплетая древние тома и выбираясь в окно; высокие, хрупкие колонны, образовавшие арку дверного проема, исчезли среди берез, раскинувших длинные пальцы-ветви; пол покрылся мхом и фиалками; развернули листья изящные папоротники. Повсюду расцвели цветы, каких я в жизни не видела – странные висячие кисти и другие, с блестяще-яркими и острыми, как иголки, лепестками. Библиотеку заполнил густой аромат и запах мятых листьев и пряных трав. Я изумленно оглядывалась по сторонам, и магия моя текла легко и вольно.