– Классно, – с восхищением проговорил Алек. – Такая огромная разница! Там истинная древность, а тут, всего в паре шагов, эта современная коммерциализированная вульгарность.

– Эко тебя на природе на высокий стиль потянуло, – чуть насмешливо отозвалась его подруга.

– А ты со мной не согласна? – с вызовом поинтересовался Алек.

– Не совсем согласна… Естественно, это вульгарность, торговать у самых стен монастыря, превращая его в пятачок развлечений для туристов. Но вот это далеко не такая уж и современная вульгарность. Между прочим, и двести или триста лет назад здесь все было так же. Монахам тоже надо на что-то жить. И они везли на ярмарки вино и зерно, хлеб и мед. Местным парням в рясах еще и проще. У них торговые ряды под боком. И вот опять же. Вспоминается Киев. Точнее. Киево-Печерская лавра. Там прямо на территории монастыря шла ярмарка меда. А еще монахини продавали иконки и ладанки. И белорусский трикотаж. Деньги за аренду торговых точек шли в казну Лавры. Кстати, я думаю, и здесь так же.

– Вижу, – пробурчал Алек с видом оскорбленного пуританина, наблюдая за священником, который мирно бродил среди лотков и собирал взносы. – Кстати, о смазливых монахах. – Он коварно улыбнулся подруге. – Этот чем-то похож на Бреда Питта.

Елена брезгливо поморщилась.

– Бред Питт мне никогда не нравился.

– Да ты что? – искренне изумился Алек, взмахнув чебуреком. – Он же секс-символ.

– Нет, милый. – Елена аккуратно выбросила промасленную салфетку от пирожков в урну и принялась вскрывать сок. – Это женская красота измеряется в Анджелино-джоулях. А этот… не люблю смазливых блондинов.

– Хорошо, – с азартом продолжил ее друг. – А как тебе Том Круз?

– Ну… – Она сделала вид, что задумалась. – Симпатяга, конечно. Но тоже как-то уж слишком хорошенький.

– Тогда… – Он на миг задумался. – Николас Кейдж.

– Терпеть не могу, – с чувством ответила Елена. – Он слишком пафосный.

– Ну ты вообще! – Почему-то вкусы подруги повергли его в шок. – А этот… который Александра Македонского играл?

– Колин Фарелл? – Елена дождалась утвердительного кивка Алека. – Нет. Не то.

– Назови мне тогда, кто же все-таки тебе нравится, – с нажимом произнес Алек, как будто это была его самая главная проблема. – Должен же быть у тебя идеал? Мел Гибсон?

– Боже упаси! – Елена опять поморщилась.

– Но как же? Он же знает, чего хотят женщины, – с иронией заметил Алек.

– Да ну его.

– Тогда… – снова задумался Алек. – Киану Ривз? Хотя нет. Это явно не вариант. Влюбляешься в его героев. Но не в него самого.

Елена хотела подколоть друга и спросить, как давно он начал влюбляться в мужских персонажей, но не стала. Ей было хорошо. Спокойно, тепло. Кругом такая красота…

– Ну, назови же хоть кого-нибудь! – взмолился ее лучший друг.

– Как-то даже никто в голову не приходит, – честно созналась Елена.

– Давай пройдемся по классике, – не сдавался Алек. – Шон Коннери?

– Всегда, – с энтузиазмом кивнула Елена.

– А Брюс?

– Уиллис? Да, конечно. А еще… Джеймс Вудс. И Джек Николсон. Это же круто – почти во всех ужастиках сниматься без грима!

– Да! – обрадовался Алек, но тут же спохватился. – Но я говорю не об их актерской игре. Рассуждай о них, как о мужчинах. С этой точки зрения кто?

– Слушай, вот точно не знаю. – Казалось, Елена и сама расстроилась. – Сейчас кого-нибудь вспомню. А! Этот… Хью Джекман! Который Росомаху играет и Ванхельсинга.

– Хоть что-то, – облегченно вздохнул Алек. – А то ты меня уже пугать начала. Но Росомахи я тут не вижу. Похоже, тебе точно не до совращения монахов.

– Алек, – серьезно сказала Елена, посмотрев своему другу в глаза. – Возможно, ты вспомнишь, что буквально прямо сейчас я вроде как переживаю один очень бурный роман, который проходит достаточно нервно. И вот что-то меня пока не тянет на приключения. И опять же. Роман ведьмы с монахом – это пошлость.