– Спасибо, брат Готье, – брат Анри обвел собравшихся взглядом. – Кто еще хочет высказаться?

Слово взял брат Андре. После него говорили прочие братья, и мнением большинства сошлись на том, что четвертое наказание слишком сурово для столь заслуженного брата, и присудили его к пятому наказанию [25].

– Брат Мэтью, – сказал брат Анри одному из молодых оруженосцев, – позови нашего заблудшего брата.

Когда брат Гильом появился в помещении, то лицо его было скорбным. Он прижимал свой кель к груди, а белый плащ с алым крестом, который каждый тамплиер должен надевать на время капитула, безжизненно свисал с плеч. Оказавшись среди братьев, брат Гильом тотчас встал на колени.

– Брат Гильом, – проговорил де Лапалисс сурово, – капитул нашел вашу вину доказанной и решил подвергнуть вас двум дням поста в неделю в течение года. Наказание вы примете с завтрашнего дня, во имя Господа. Сейчас же будьте готовы покаяться.

– Во имя Бога, благодарю вас братья, – брат Гильом поднялся с колен и принялся раздеваться. Он развязал шнурок на шее и аккуратно сложил плащ. Сняв котту [26], украшенную напротив сердца алым крестом Ордена, он остался в штанах с пристегнутыми шоссами [27] и в рубахе. Обнажившись, он повернулся спиной к брату Анри, который уже приготовил плеть из тонких ремней.

– Дорогие сеньоры братья, – сказал де Лапалисс, – здесь перед нами брат, который подвергнут покаянию. Просите Господа и Матерь Божию, чтобы он простил ему его ошибки.

Повернувшись к наказуемому, де Лапалисс спросил:

– Дорогой брат, раскаиваетесь ли вы в том, что совершили такой поступок?

– Да, сир, – ответил брат Гильом.

– Воздержитесь ли вы от этого впредь?

– Да, сир, если Богу угодно.

– Pater noster… [28], – затянул брат Анри, а за ним остальные.

Свистнула плеть, брат Гильом издал сдавленный стон, на его широкой спине появилась алая полоса. Брат Анри бил без жалости, и к тому времени, когда молитва закончилась, спина наказуемого покрылась кровью, текущей из рассеченной плоти.

– Идите с Богом, брат, – сказал брат Анри, опуская плеть.

– Благодарю вас, сир, – ответил брат Гильом.

Он отошел в сторону и принялся одеваться при помощи своего оруженосца.

– Братья, – сказал брат Анри, пряча плеть. – Есть ли у кого еще что сказать капитулу?

Он обвел взглядом рыцарей и сержантов, на мгновение задержав глаза на Робере, который под этим суровым взглядом едва не дрогнул. Мало был похож сейчас брат Анри на того добродушного и слегка ироничного человека, каким он был в свободной обстановке. Внутри Дома Ордена он становился совсем другим – строгим и жестким.

– Хорошо, – кивнул брат Анри. – Вижу, что мы можем закрыть наш капитул, ибо по милости Бога на нем не случилось ничего, кроме доброго. Благодарение Богу и Божией Матери, что он прошел таким образом. Дорогие братья, вы должны знать, каково прощение нашего капитула и кто принимал в нем участие, а кто нет. Ибо знайте, что те, кто живут не так, как должно, и избегают правосудия Дома, и не исповедуются, и не исправляются способом, установленным в нашем Доме, не причастны ни к прощению нашего капитула, ни к прочим благам, что творятся в нашем Доме. Но те, кто исповедуется хорошо в своих поступках, и не воздерживается от того, чтобы признавать свои недостатки, вот эти получают добрую часть прощения нашего капитула и прочих благ, которые творятся в нашем Доме. И последним дарую я прощение, какое могу, от Бога, от Богоматери, и от тех, кто дал мне эту власть. И я, добрые братья, взываю к милосердию вас всех и каждого к себе, если я совершил или сказал о вас что-то, что я не должен был делать, и прощению ради Бога и Божией Матери. И простите друг друга ради Господа нашего, дабы гнев или ненависть не могли поселиться меж вами.