– Просто ты сказал, что нам надо как-то решить этот вопрос, – заметил я. – А что я еще мог подумать?

– Странное вы поколение. – Олег разлил коньяк по рюмкам. – Что бы ни случилось, кто бы что ни сказал – все в одну сторону глядите, денежно-материальную. А я совсем другое имел в виду. Что именно, объясню после того, как выпьем. Здрав буди, брат-ведьмак!

Мы опустошили рюмки.

– Можно подумать, ты намного старше, – вдруг почему-то стало обидно мне. – Сколько у нас с тобой разницы? Лет семь. Ну – десять. Не больше ведь. А сразу – «поколение»!

– Моя доля – вода, – объяснил мне Олег, усмехнувшись. – Так что ты на лицо не смотри, оно таким до самого конца пути останется.

– Сейчас немного непонятно, – признался я. – Нет, что ты по водной части промышляешь, это ясно. Но при чем тут вечная молодость?

– Налей коньяк в свою рюмку, – попросил меня новый знакомый. – Давай. Нет, мне не надо, только себе.

Он дождался, пока его просьба не будет выполнена, глянул по сторонам, чтобы убедиться в том, что до нас никому дела нет, а после его губы шевельнулись, вот только ни слова из того, что он произнес, я не разобрал.

Зато увидел, как спиртное в моей рюмке закрутилось маленьким смерчем, причем ни капли на стол не попало. Этот вихорек выскочил на стол, лихо обогнул солонку и перечницу, перепрыгнул блюдо с холодными закусками, добрался до Олега и запрыгнул в его открытый рот.

– Вот так, – подмигнул мне мой собутыльник. – Здрав буди, брат-ведьмак!

– Ваше здоровье! – впечатленный увиденным, пробормотал я. – Лихо!

– Вода – моя доля, – повторил Олег. – Я служу ей, а она меня вознаграждает за эту службу. Слышал про живую и мертвую воду? Ну хоть в детстве, в сказках? Так вот там не все вранье, Сашка.

– Что сказки не ложь, я давно сообразил. Слушай, а это сколько же тебе лет?

– Давай-ка по порядку, – предложил Олег. – Сначала разберемся с насущными вопросами.

– Согласен, – тряхнул я графинчик, где коньяку осталось чуть-чуть, на донышке. – Надо еще заказать.

– Слушай, подобную дурку оставь для них, – мотнул подбородком Олег в сторону компании, веселящейся за соседним столом. – Люди любят видеть и слышать то, что им удобно. Но мы – не они. Это факт, который, как известно из классики, самая упрямая на свете вещь. Надеюсь, ты сам это уже понял? Или ты все еще вспоминаешь при полной луне свою романтическую юность и пытаешься убедить себя, что лучше той поры на свете с тобой ничего не случалось, а происходящее сейчас – дурной сон?

– Уже не пытаюсь, – поставил графин на стол я. – Кое в чем разобрался.

– Молодец, – похвалил меня ведьмак. – Тогда ответь мне на следующий вопрос – что же, милый друг, ты тогда полез на чужую территорию? Или знака моего на двери Соломина не увидел?

– Не увидел, – даже не пришлось разыгрывать изумление мне. – Да я к этой двери даже и не приближался. И о том, что какие-то знаки существуют, знать не знал. Как он хоть выглядит? Ты покажи, я на будущее запомню.

– Не врешь, – с удовольствием отметил Олег. – Будем считать, что вопрос исчерпан. У нас тут уголовного кодекса нет, потому незнание законов в ряде случаев освобождает виновного от ответственности.

– А Соломин? – резонно спросил я. – Он тебе на мозг не присядет?

– Да пошел он в жопу, – равнодушно сообщил мне собеседник. – Мне на его недовольство плюнуть и растереть. И тебе рекомендую в общении с нанимателями придерживаться той же точки зрения, а то на шею сядут и ножки свесят.

– Ты извини, – я разлил остатки коньяка по рюмкам. – Просто никак в ум не возьму. Ты у Соломина работаешь или как?