Альберт Стефанич был заместителем директора ФБР, ответственным за борьбу с терроризмом.

– Не имею ни малейшего представления. Полагаю, что и вы тоже его не знаете, верно?

– Ну, почему же? Крайний раз мы виделись с ним во время рыбалки на пристани Кейп-Кода несколько дней назад.

– Возвращаюсь к тому же самому вопросу – кто вы?

Человек улыбнулся.

– Мне нравится ваш подход.

– Я – агент ФБР. Вы – человек из «Линкольна» с мигалками под капотом. Эти мигалки можно купить за шестьсот долларов.

– Согласен. – Человек достал планшетник, на нем виднелась голограмма, подтверждающая уровень криптографической защиты. – Если вы смогли раскусить меня, полагаю, мне следует оказать ответную любезность вам. Габриэль, или Гавриил, Козак, тридцать шесть лет, штаб-сержант морской пехоты США в отставке. Родился в Бостоне, но родители переехали туда из Сан-Франциско, где до сих пор обитает старшее поколение семьи. Отец – успешный предприниматель, немало вложил в местные стартапы, в результате чего его состояние по данным налоговой службы составляет чуть менее пятидесяти миллионов долларов. Мать – успешный врач-хирург. Две сестры, Марина и Люси. Обе пошли по материнской стезе и стали врачами, однако вы почему-то не пошли по стезе отца и присоединились к морской пехоте США. Участвовали в операции «Свобода Ираку», две командировки в самые опасные районы так называемого «стального треугольника». По отзывам непосредственных командиров, инициативный, храбрый, хладнокровный, умеет находить контакты с местным населением. За эль-Фаллуджу вы получили Бронзовую звезду. После вывода из Ирака вы отказались идти в офицерскую школу, вместо этого прошли курсы выживания в экстремальных условиях, снайперов и легких водолазов, после чего получили квалификацию «оператора критических ситуаций», переведены в силы немедленного реагирования морской пехоты. Еще один тур в Афганистан, участие в специальных операциях на территории Ливии, Нигерии, Анголы, Ирака. В Ираке охраняли и готовили к эвакуации американское посольство. По результатам этой операции снова отклонили предложение пройти дополнительное обучение и стать офицером. Потом была Украина, верно?

– Информацию о моей службе вы взяли там, где не имели права ее брать.

– Перестаньте, мистер Козак. Если мне будет нужно, я узнаю, сколько раз вы писались в детстве. Мне интересно, почему вы так упорно не хотите стать офицером? Боитесь ответственности?

…

– В любом случае это ваше дело. Как и то, почему вы пошли в ФБР. Кстати, мне все-таки интересно, а почему ФБР? С вашей квалификацией вас могли бы взять… ах, да… Утеря доверия… Верно?

…

– Как насчет того, чтобы его вернуть?

– Мистер, – сказал Козак, – кто вы?

– Мое имя я вам уже назвал. Оно подлинное, по крайней мере, жалованье мне платят на это имя. В настоящее время я являюсь координатором группы JSOC-Ukraine. Когда-нибудь слышали?

– Мы работали на нее.

– Да… те дела в Киеве. Я изучал материалы расследования. Осел из ЦРУ взял все в свои руки, и русские получили два грузовика с совершенно секретной аппаратурой слежения и прослушивания, в результате чего была скомпрометирована часть программы «Весна», а русские продвинулись на несколько лет вперед в разработке собственной аппаратуры слежения. Кто-то должен был за это ответить, и ответил не командовавший на месте ублюдок, а несколько ни в чем не повинных морпехов. Как, кстати, ваш напарник… Канада, насколько я помню…

Козак подавил гнев.

– Мистер, два года назад я бы купился на все на это. Тогда я носил форму и говорил: есть, сэр, какое бы дерьмо мне ни предлагали. Но не сейчас. Есть один парень… точнее… был. Знаете, что было в самом начале, когда я пришел в ФБР и меня определили к нему? Он предложил мне выпить кофе… эй, парень, давай попьем кофейку. От этого кофейка меня потом долго несло… с толчка не слезал. Знаете, в чем был смысл этого?