– Безусловно, покушение на убийство, – уверенно ответил Первый Взлет.

– Вы уверены, что именно убийство? – подхватил Шан.

– А чем еще это может быть? – возразил Наместник. – Несчастный случай? Но отец не мог просто так ни с того ни с сего свалиться в воду. Он много ходит пешком, несмотря на хромоту, фехтует, вообще не позволяет себе распускаться. Я не могу себе представить, чтобы он вдруг потерял сознание и упал в реку. Или что споткнулся… нет, не могу.

– Но есть ведь и другие возможности, – расплывчато предположил Най, по-прежнему избегая сколько-нибудь четких формулировок.

– Какие? Вы имеет в виду самоубийство? Простите, но это полная чушь. Такое можно надумать, только если совсем не знать моего отца.

Най Наставника Тайэ как раз знал – и потому был с его сыном полностью согласен. Но сейчас не это было важно. Вопрос ведь не только в том, что произошло на самом деле, а еще и в том, что его сын об этом говорит и думает.

– И даже если не учитывать, что он вообще не тот человек, чтобы накладывать на себя руки даже по очень серьезной причине, у него такой причины попросту не было.

– А его отставка? – поинтересовался Най, не давая Наместнику закончить разговор на этой точке.

– Ерунда, – махнул рукой Первый Взлет. – Дело это прошлое, двухлетней давности. Отправить его в отставку он предложил королю сам. И она совершенно не повлияла на отношение его величества к моему отцу. Король сохранил к нему прежнюю привязанность. Они состоят в переписке. Да, отец оставил прежнюю должность и покинул столицу – но это не значит, что с должностью он утратил и влияние.

Зато это значит, что версия о враге или завистнике из столицы обретает больший вес. А это плохо. Труднее будет разматывать. Впрочем, об этом потом. Вьюн еще расспросит Наместника о столичных интригах позднее – в дополнение к тому, что знает и сам. А сейчас надо попробовать дожать его по версии самоубийства. Безусловно, это чушь, и Наместник именно это и скажет снова – но вот как именно скажет…

Пустая информация? Ни в коей мере. Говоря об отце, его сын так или иначе говорит и о себе самом. Выказывая то или иное отношение к заведомо провальной версии, он невольно выказывает свой образ мышления, свой характер. И все это Наю пригодится, когда он будет разбираться с более вероятными версиями.

Пустой информации не бывает. Ну, или почти не бывает. По крайней мере, для сыщика.

– Значит, отставка господина Наставника не расстроила, и влияние свое он сохранил? – уточнил Шан.

А вот и еще одно правило допроса: подхватывай сказанное собеседником, повторяй за ним, уточняй.

– Безусловно, – ответил Наместник.

– Он не был подавлен?

– Не был даже расстроен. Повторяю, у него не было никаких причин кончать с собой.

– Бывает, что причины находят за человека, – негромко произнес Шан.

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Наместник.

– Например, шантаж.

– Совершенно исключено! – возмутился Наместник. – В жизни отца нет и не было никаких постыдных секретов!

– Так ведь шантажируют не обязательно оглаской, – примиряюще промолвил Шан. – Бывает, что угрожают жизни и благополучию близких…

– Не родился еще тот шантажист, которому удалось бы провернуть такое с моим отцом, – фыркнул Первый Взлет. – Если бы подобный дурак и нашелся, отец бы его разделал, как жареного цыпленка. Притворился бы, что готов сдаться, и не сразу, а после долгой борьбы, спровоцировал бы его, заставил объявиться – и уничтожил бы. Отец столько лет пробыл при дворе, столько интриганов пережил… нет, если бы за него взялся шантажист, то бояться следовало бы только за шантажиста. А уж чтобы тот довел отца до самоубийства, не может быть и речи.